Кровь и крест - Ольга Крючкова

– Сиятельный господин! Сиятельная госпожа! Почтеннейшая публика! – Клаус поклонился фрайграфу, его супруге Ирме и остальным присутствующим в зале. – Я представлю вам шванке о маленькой девочке, Красной Шапочке.

Все замерли в предвкушении занятной истории. В новой волчьей шкуре, отливающей серебром, чистый и опрятный, Клаус смотрелся прекрасно.

В начале его появления фрайграф отнёсся холодно и скептически, но потом привязался к смешливому шпильману, умевшему развеселить и отвлечь от гнетущих мыслей. Ирма также была довольна Клаусом и называла его «придворный буффон[54]». Клаус ничуть не обижался, всячески пытаясь соответствовать новому облику. «Не вышел шпильман из меня, буду хоть буффоном, лишь бы жить в тепле и сытости», – рассудил он.

Буффон откровенно обожал Курта, выказывая всяческое почтение, потому как именно ему был обязан своим нынешним положением при дворе фрайграфа.

– Итак, жила-была девочка, – начал свой рассказ Клаус. – Матушка сшила ей чепец из красной шерсти. И все в деревне стали называть её Красной Шапочкой. У Красной Шапочки была грэнтмутер[55], она жила на хуторе в двух милях от деревни. Дорога на хутор шла через лес. Однажды матушка напекла медовых лепёшек, положила их в плетёную корзину, накрыв чистым холщовым полотенцем. «Красная Шапочка, – отнеси грэнтмутер гостинец». Девочка оделась, накинула плащ, сшитый из той же красной шерсти, взяла корзину и отправилась на хутор к грэнтмутер.

Клаус говорил то голосом рассказчика, то голосом матушки, подражая женским интонациям. Такое перевоплощение забавляло публику.

Шпильман продолжал:

– Девочка шла через лес, ничего не боялась, так как хорошо знала дорогу. Разбойников в этих местах не было. Их всех давно повесил славный доблестный герр Эрик фон Брюгенвальд, так что в лесу ей ничего не угрожало.

На последней фразе публика одобрительно закивала. Фрайграф подумал: «Каков мерзавец, складно говорит!»

– Но маленькая Красная Шапочка не знала про коварного вервольфа, который подстерегал невинные жертвы. Она шла по лесу, мирно пели птички, пробегали мелкие зверюшки. И вдруг перед ней появился страшный вервольф! – Клаус широко расставил ноги, раскинул руки в разные стороны и издал зловещий рык. Публика одобрительно зашумела. – Он кинулся на Красную Шапочку, но она не растерялась и сунула плетёную корзинку прямо ему в пасть и закричала, зовя на помощь. Вервольф щёлкнул своими страшными огромными зубами, и от корзинки ничего не осталось. Девочка побежала прочь. Но вервольф настиг её, подхватил и понёс в своё логово, намереваясь насладиться своей жертвой. Но мимо проезжал храбрый рыцарь по имени Курт. Услышав зов о помощи, он устремился на выручку девочки. Курт мчался на белом прекрасном коне и настиг страшное чудовище, затем вынул свой скрамасакс и отсёк ему голову. Маленькая Красная Шапочка была спасена.

Клаус поклонился в знак того, что новая версия шванке была закончена. Публика осталась довольна.

Ирма сидела в зале около камина в большом кресле, прикрывшись меховым одеялом, пребывая в томлении. Наконец она стала графиней, женой Эрика, когда-то разбойника Музимона, а теперь почтенного фрайграфа и фрайшефена. У неё было всё, что только могла пожелать простая смертная женщина, столь удачно устроившая свою жизнь. Но у неё не было главного – наследника. Прошло почти три года с тех пор, как она познала Эрика как мужчину, но никаких признаков беременности она не ощущала. Это угнетало её, грызло, как червь сочное спелое яблоко.

Сойдясь с Хагеном ещё в Саксонии, в егерском домике, и пребывая с ним до сих пор в любовной связи, она окончательно убедилась, что и от другого мужчины не может понести ребёнка. Видимо, сказались последствия любовных увлечений юности, когда она прибегла к крайнему средству и вытравила плод любви спорыньёй[56]ржи. К сожалению, она – не Берта, которая успешно поменяла своего никчёмного мужа на предприимчивого Курта, всеми уважаемого в замке, и родила здоровенького мальчика.

Поначалу Ирма пыталась заступиться за Хагена перед супругом, но тот был непреклонен. Эрик не мог простить трусости. Наконец она оставила всякую надежду вновь возвысить любовника, опасаясь, что её настойчивость может насторожить сиятельного супруга. Теперь она размышляла, как быть дальше… Детей – нет, любовник – в опале, пройдёт ещё какое-то время, и она отправится в монастырь или куда хуже – на тот свет. Ирма – не знатная родовитая дама, заступиться за неё некому. Уж если Анна бесследно пропала, то о ней и подавно забудут на следующий день после исчезновения.

У её ног, словно маленький щенок, сидел Клаус. Он поскуливал, изображая собачонку, и тёрся о ноги госпожи, представление забавляло её. Она рассеянно гладила свою преданную собачонку по гриве непослушных кудрявых каштановых волос, кое-где уже схваченных проседью, продолжая пребывать в своих мыслях.

Неожиданно появился Хаген. В последнее время он редко посещал господские покои, предпочитая находиться в помещениях для прислуги, дабы лишний раз не попадаться на глаза хозяину. Ирма и Хаген обменялись многозначительным взглядом, который не ускользнул от наблюдательного Клауса. Сидя на полу, он как ни в чём не бывало продолжал поскуливать.

Хаген ушёл. Через некоторое время Ирма отправилась на ним, не обращая внимая на свою «собачонку».

Клаус, рассудив, что любопытство – не порок, а лишь незначительный недостаток, решил проследовать за графиней. А вдруг он узнает нечто важное? И фрайграф наградит его: чего в жизни ни бывает?!

Ирма направилась через галерею в восточную часть замка, где жила сводная сестра Эрика. Она никому не мешала, и Эрик почти не помнил об её существовании. Ирма, напротив, часто посещала девушку, подчеркивая тем самым, что выполняет свой долг и следит за её воспитанием. Эрик не возражал, считая, что придёт время и, когда у жены появятся дети, она станет менее интересоваться воспитанницей.

Вот и сейчас Ирма, как обычно, шла по галерее. Графиня оглянулась – показалось, что за ней кто-то следит… Ирма прошла ещё немного и опять резко оглянулась назад – длинная галерея была пуста.

Успокоившись, графиня подошла к заветной двери, достала ключ и открыла её. Хаген уже ждал, снедаемый любовным нетерпением. Ирма сделала знак, остановив его.

– Всё усложняется, Хаген. Эрик получил письмо из магистратуры Мюльхаузена, где его предупредили – в Брюгенвальд едет сам отец Конрад и его помощник Иоанн. Они будут расследовать убийство клирика вервольфом. Теперь в замке постоянно будут находиться инквизиторы.

Хаген опешил: вот как – спустя годы жизнь сводит с теми, кого он и Эрик не убили по недоразумению. Он искреннее пожалел: надо было выждать и отрубить головы настоящим доминиканским монахам, а не францисканцам!