Аполлоша - Григорий Симанович

– Любовь Андреевна?

– Да-да.

– Меня зовут Сергей. Ваш телефон дала мне жена моего приятеля, Татьяна Золотова. Помните ее?

– Нет, что-то…

– Вы ей в прошлом году парик делали. Она вас рекомендовала. Мне нужно для жены. Но сюрпризом. Она все мечтает перекраситься в блондинку. Пусть поносит, привыкнет. У нее день рождения.

– Как же сюрпризом? Я должна увидеть клиентку, снять мерки, обсудить.

– Это невозможно, Любовь Андреевна. Должен быть сюрприз. Но у нее голова по форме точно как моя, и размер убора совпадает. Меня измерите. Фото привезу. Образцы у вас наверняка есть. Вся ответственность на мне. В деньгах не обижу, сразу аванс. Согласны?

– Это непрофессиональный подход. Но если вы настаиваете… приезжайте. Вам срочно?

– Крайне срочно. За неделю сделаете?

– Зависит от парика. Но десять дней минимум.

– Устраивает. Но тогда прошу вас принять меня немедленно. Где вы живете?

– На Флотской, район Речного. – Любаша продиктовала адрес.

– Ленинградка, пробки. Но через час буду. Спасибо!

«Ошеломляющий мужик!» – не могла не отметить Любовь Андреевна, едва впустив заказчика в комнату. Сергей достал фото жены, непрерывно что-то говорил милое и остроумное. Улыбаясь, безумно походил на актера Бандераса, которого Любаша числила в красивейших на свете.

Она вгляделась в фото знойной брюнетки с раскосыми глазами и пухленькими губками, оценил выбор гостя и сняла мерки с его головы. Прикасаясь к шелковистым смоляным волосам, испытывала волнение. Объяснила себе тем, что давно ничего не было, но если бы и было… – не задумываясь. Куда там! Составить хоть на час конкуренцию такой шикарной молодой особе не было ни малейшего шанса.

Они пролистали каталоги, он принял ее рекомендацию, заплатил триста долларов аванса вместо запрошенных двух сотен и внезапно попросил чаю. Любаша подала через десять минут, извинившись, что, кроме малокалорийного печенья, сладкого нет – «пытаюсь не полнеть». Гость заметил, что ей это прекрасно удается (льстил), что в ее «вероятно, тридцать пять» ей не дашь больше тридцати (грубо льстил, но как-то легко, необидно, приятно). Она (была не была!) предложила вина, он сослался на то, что за рулем, но, после маленькой паузы, добавил: «Ну разве что глоточек, в пределах ноль целых трех десятых промилле». Они засмеялись, она принесла вина.

Любаша была опытной и прозорливой женщиной. Она все поняла и внутренне трепетала от предстоящего восторга.

Это было невероятно, фантастично, божественно. В довершение, когда блаженная слабость обездвижила, он нежно целовал каждую клеточку ее тела, от кончиков пальцев до мочек ушей. Она хотела погасить свет ночника, рефлекторно пыталась натянуть одеяло: застеснялась своего далеко не идеального сложения и утратившей бархатистость кожи. Но не было сил шелохнуться, а он беспрекословными руками атлета бережно перевернул ее на живот и целовал затылок, подмышки, спину, ягодицы, икры ног, щиколотки…

Он нашел. Темно-синее пятнышко размером с горошину у впадины правой подмышки выдавало искусность того, кто делал укол. Это вам не районная поликлиника! Здесь обслуживание было платным. Хорошо платным.

Он щекотно водил пальцем по телу, словно вырисовывая какие-то узоры.

– Пятнышко смешное, – палец его замер возле подмышки. – Родиночка? – В голосе его была удивительная нежность, как-то плохо сочетавшаяся с его обликом мачо.

– Где? Это? Нет, не похоже. Не знаю, что это. Поцелуй туда.

Губы прикоснулись к пятнышку бережно и игриво. Он слегка нажал на это место.

– Давно эта штучка? Не больно?

– Раньше не замечала. Чуть-чуть. А ты врач?

– Чуть-чуть. Что вас беспокоит?

– Что ты больше не придешь.

– Это излечимо. – Нагибин улыбнулся, и она почувствовала, что сходит с ума. Такого мужчину у себя в постели Любаша могла вообразить разве что в роли альфонса, дорогого проститута, но никак не любовника, предававшегося ласкам с ненаигранной страстью и давно ею забытой нежностью – уж ее-то не провести!

Она не заметила, как уснула. Он тихо оделся и вышел, притворив дверь.

Утром она долго не могла убедить себя, что все это ей не снилось.

На следующее утро «Бандерас» заехал к Гоше. Вид «доктора Ватсона» был ужасен. Человек явно не спал и пожирал себя поедом.

– Вам надо взять себя в руки, Георгий Арнольдович, – начал Нагибин. – Простите за откровенность, но, глядя на вас, я не уверен, что ваш друг поспеет вернуться к вашим похоронам.

– Если бы я знал, что мои предстоящие похороны как-то ускорят его появление, я бы уже заказывал венок, – в шутке слышалась только доля шутки. Было очевидно, что Колесов бесповоротно нашел-таки виновника всего случившегося и тихо чинит расправу над собой.

– Возьмите себя в руки. Вы мне нужны. Мы же договорились: вы – доктор Ватсон. Я специально приберег информационно-аналитическую часть для вас. Работайте!

– В каком смысле?

– Слушайте и возражайте. Вы умный человек. Включайте мозги, генерируйте идеи, помогайте искать вашего друга и его чудесного Аполлошу. Работайте!

«Бандерас» зажал в губах нераскуренную сигарету, что в последние полгода стало неплохим подспорьем в борьбе с дурной привычкой.

– Итак, что мы имеем? Связанный с антикварной мафией Роберт Малян скорее почувствовал, чем понял, что принесенная незнакомцем статуэтка стоит больших денег. Найти хозяина не удалось. Но помог редчайший случай, удивительное совпадение. Впрочем, на фоне совершенно непостижимых свойств вашего Аполлоши случай этот выглядит бледновато.

О’Кей. Малян и его подручные выходят на вашу подругу Любовь Андреевну, владелицу фотоснимка. Они знают, что женщина одинока. Они профессионалы. Ночь, отмычка, укол «сыворотки правды», вероятнее всего – пентотал натрия в вену в подмышечной области.

– Откуда вы знаете?

– Я был у нее вчера. Надеюсь, обойдемся без сцен ревности? Далее – допрос. Главная цель – выведать, где фотографировала и когда. Видимо, дозу рассчитали более или менее верно. Выяснили. Далее – адрес Игнатия Васильевича, его семейное положение, образ жизни. Выяснили. Далее – кто еще знает про статуэтку и про фото? Кого она могла назвать? Вас в первую очередь. Костика. Подругу с красивым именем… черт, запамятовал…

– Кажется, Леонелла, – несмело предположил Гоша.

– Наконец-то подключились. И сразу неудачно. Леокадия, уважаемый доктор! Далее – колдунья с отчеством Вагановна – имя Костик не запомнил – и ее супруг Ашот. Что еще спрашивали, что ответила – предположить трудно. Все зависит от дозы, которую вкололи, и от ее организма. Точные правдивые ответы можно получать от пяти до тридцать минут. Но учтем: они в чужой квартире – раз; женщина не так уж молода, могут быть проблемы со здоровьем – два; они крутые, ничего не боятся, могут и плюнуть на то, каков круг посвященных, лишь бы эту вещь хапнуть – три. Все за то, что долго им и не надо.