Его любимая грешница - Элли Лартер

Как только я убираю их – девчонка падает в мои руки обессиленным телом. Я подхватываю ее и несу на постель, чтобы там опустить на подушки и нависнуть сверху, шепча в раскрасневшееся ухо:

– Ты отлично справилась.

– Спасибо, господин... – бормочет она.

– И ты заслужила награду, – говорю я.

– Какую? – спрашивает девчонка.

Вместо ответа я заставляю ее раскрыть бедра мне навстречу, протискиваюсь между ее ног и быстро надеваю на член презерватив. Она прекрасно понимает все без слов и протягивает ко мне ослабшие руки со следами ремней на запястьях.

– Тебе не терпится? – фыркаю я насмешливо.

– Да... – шепчет она. – Пожалуйста, сделай это...

– Сделать – что? – спрашиваю, играя с ней, дразня и издеваясь.

И тогда она просит таким глубоким и хриплым голосом:

– Трахни меня, – что я сразу же выполняю эту просьбу, подхватывая под ягодицы и нанизывая мокрым пульсирующим влагалищем на свой член.

Я трахаю ее долго и крепко, вбивая сильными бедрами в постель приват-комнаты. Она извивается и стонет подо мной, цепляется пальцами за мои плечи и лопатки, царапает ногтями влажную кожу. Ее громкие гортанные крики ласкают мои уши. Я вгрызаюсь в ее шею и ключицы, ловлю губами подпрыгивающие от быстрой ебли розовые соски, сминаю пальцами груди, а другой рукой ласкаю ее клитор, горячий и истерзанный. Всего через пару минут она кончает подо мной, сотрясаясь всем телом в сладких муках оргазма и прикусывая острыми зубами кожу на моем плече, но я не останавливаюсь, переворачивая ее на живот, подтягивая к себе за ягодицы, заставляя встать на колени, и снова вбивая член в раскрытое влагалище...

Она успевает кончить трижды, прежде чем я сам достигаю финиша, изливаясь спермой в колпачок презерватива. Член еще некоторое время сохраняет эрекцию, и я медленно двигаюсь в жарком женском влагалище еще несколько мгновений, чтобы получше запомнить это охуенное чувство.

Когда мы наконец отлепляемся друг от друга, девчонка падает без сил, утыкаясь носом в подушку и тяжело дыша.

– Как ощущения? – спрашиваю я у нее.

– Уже можно не называть тебя господином? – уточняет она нерешительно, а я смеюсь в ответ:

– Конечно, можно! – сессия закончена, а значит, и она тоже снова становится для меня малышкой, а не сучкой. Я ласково притягиваю девушку к себе, чтобы поцеловать во влажный висок.

– Мне понравилось, – от смущения она даже глаза прячет, а на щеках выступает румянец, и все это выглядит просто очаровательно.

– Голова не кружится? – спрашиваю заботливо. Она долгое время провела в подвешенном состоянии. Не больше, чем допустимо, но все-таки.

– Нет, – малышка мотает головой.

– Хорошо, – я киваю. – Хочешь пить или еще что-нибудь?

Вика смотрит на меня задумчиво, а потом кривит губы:

– Не хочу обратно на работу.

– Понимаю. Сколько Дионис запросил у тебя в качестве выплаты долга?

– Сто пятьдесят тысяч.

– Нехило, – я поджимаю губы и задумываюсь.

Вообще-то, у меня есть такие деньги, и я мог бы внести их в счет оплаты долга, но есть два вопроса.

Первый – согласится ли Дионис, или будет настаивать, чтобы Вика отрабатывала все сама, танцуя вокруг пилона и показывая грудь в приват-кабинках перед пьяными клиентами? Дионис – садист, так что все возможно.

И второй – согласится ли сама Вика? Всего за несколько дней знакомства с этой девочкой я успел понять, что она предпочитает быть самостоятельной и независимой, ни на кого не полагаться, не брать в долг и уж тем более не принимать такую существенную материальную помощь.

Надо будет поговорить с ней об этом. Но не сейчас – позднее. Сейчас моя задача – обеспечить ей отдых.

ВИКА. 41 глава

Проходит минут пятнадцать, прежде чем я наконец окончательно прихожу в себя и собираюсь с силами, чтобы встать с постели. Все тело болит и ноет, но это приятная боль, напоминающая о бесконечных минутах кайфа, проведенных на кресте во власти мужчины. Между бедер все еще горячо и влажно, а еще следы от ремней немного зудят, особенно на запястьях и щиколотках. Я по инерции потираю их и переживаю, что их могут увидеть клиенты, другие танцовщицы или сам Дионис.

– Было бы здорово помыться после... после всего, – замечаю как бы между прочим, поднимая с пола свое нижнее белье и сценический костюм. Лицо все еще пылает от смущения, стоит только взглянуть на Дэна – и перед глазами начинают мелькать мгновения последнего часа, проведенного на андреевском кресте и в постели приват-комнаты...

– Ты ведь знаешь, что для танцовщиц в клубе есть душевые кабинки со всем необходимым – гелем, шампунем, кондиционером, зубной пастой и чистыми полотенцами? – спрашивает мужчина.

– Что-о-о?! – я смотрю на него, широко распахнув глаза. – Нет, я об этом впервые слышу!

– Ну, теперь будешь знать, – говорит он и качает головой: – Видимо, Дионис не подумал о том, что нужно сообщить тебе эту информацию, особенно теперь, когда ты в рядах танцовщиц, а не официанток.

– Да я до сих пор не уверена, что он вообще внес-таки меня в список сотрудников! – фыркаю я несдержанно. – Какой уж там душ... Зато про долг в сто пятьдесят тысяч рублей он помнит прекрасно и будет каждую смену тыкать меня в него носом, как нашкодившего котенка в сделанную им лужу!

– Еще бы, ведь он бизнесмен, – Дэн пожимает плечами и вздыхает, словно задумавшись о чем-то, а потом вдруг заминается на мгновение и начинает неуверенно: – Слушай...

– Что? – я поворачиваюсь к нему и замираю, предчувствуя подвох.

– Я считаю, что твой долг – это и моя ответственность тоже, – говорит мужчина, и я нервно сглатываю, сразу начиная догадываться, куда он ведет. – Во-первых, ты хотела уйти