Бабаза ру - Татьяна Москвина

Я вспоминаю об этом в понедельник и субботу – дни повышенной опасности на дорогах. День Луны и день Сатурна тревожны, чреваты несчастьями. Однажды в понедельник, выбираясь с дачи в город, я встретила шесть последствий ДТП на участке в 40 километров! Водители не то что любят смотреть на последствия ДТП – там любить нечего, – но ДТП, особенно когда машины сильно повреждены, их нешуточно волнуют, всерьёз будоражат, почти что пьянят. Такого не может быть, чтобы водитель проехал мимо ДТП равнодушно, – всю шею свернут, стараясь разглядеть, кто виноват, есть ли жертвы, сильно ли ёкнулись. И уж конечно, внутренне ликуя, что это случилось не с тобой и не сегодня.

Вроде бы знаменитое сокращение из дневников Льва Толстого, которым он помечал свои планы на будущее (е б ж – если буду жив), должно сиять основным лозунгом в голове автолюбителя. Ведь он, нажимая «старт», каждый раз ступает в область повышенной опасности, в зону вероятного несчастья, в источник приключений на свою задницу. Дорога! Сколько раз твердили миру, что никакая преступность, никакой терроризм не в силах унести столько жизней, сколько делает это дорога.

Тем не менее водители в массе своей – народ беспечный и легкомысленный. Да, они выставляют перед глазами образки святых и Божьей Матери, некоторые молятся специальной шофёрской молитвой, но ставить на все свои планы чугунную печать «е б ж» и думать в этом направлении не собираются. Мементо мори – неисполнимый завет. Невозможно выезжать на дорогу и усиленно мементоморить. Здесь у нас в голове что-то милосердно блокировано…

История знает случаи, когда люди, будто предчувствуя нечто, не являлись на роковой рейс самолёта. Но я ни разу не слышала о шофёрах, которые заявляли бы: «А не поеду-ка я сегодня, что-то не тянет меня». Я, скажем, ощущаю опасность лишь в случае отрыва от поверхности земли – взмывая в воздух или погружаясь под воду (однажды сука-паника накрыла меня в экскурсионном батискафе, опускавшемся в Красное море на 20 метров). На земле я чувствую иллюзорный покой. Кажется, будто здесь, на мирной спасительной тверди, со мной ничего ужасного случиться не может.

Так надо или не надо каждый раз, садясь за руль и собираясь доехать куда-то, твердить толстовское «е б ж» и активно мементоморить? Будучи не в силах ответить на этот вопрос по существу, я поступаю по обычаю: кратко и усердно молюсь перед стартом.

Справедливо полагая, что строить планы смертному не возбраняется – буду я, бабаза ру, е б ж, они могут исполниться, а если я не буду ж, то планы точно пойдут прахом. Всего-то два варианта.

Владение личным автотранспортом обогащает личное чувство собственности. Зададимся вопросом: отчего в советской России отменно получались танки и самолёты и так плачевны были усилия по созданию легкового автомобиля? Традиция сохранена и поныне: прекрасно удаются грузовики, а «лады» наши… нелады с нашими «ладами», и никого провести в этом вопросе не выйдет. Тут как заколдовано.

А заколдовано оттого, что не заточены мы под нужды отдельного индивидуума, у нас и дворники мыслят в государственном масштабе. Грузовик везёт нужный груз, он задумывается как победитель пространства и преодолитель препятствий, он вписывается в картину могущества государства. Легковая машина, куда забился самонадеянный индивид, в эту картину не вписывается, потому что индивид потакает исключительно своим нуждам, запросам и желаниям. Идея о том, что личное процветание человека способствует процветанию государства, – она не только что не наша, она нами даже не воспринимается.

Мы твёрдо знаем, что процветаем отдельно от государства, а государство цветёт вдали и помимо нас. Поэтому своя машина становится чем-то вроде образа-символа личного успеха, иллюзорно отгораживая владельца от подчинения государству. Это – моЁ! Я заплатил налоги, купил бессмысленную «автогражданку» (обязательную страховку), и всё, извини-подвинься, государство, теперь я в домике на колёсах и еду, куда мне вздумается. Я еду в своЁм!

Никакое землевладение не даёт такого особенного чувства. Земля, огороди её хоть трёхметровым забором, так или иначе круглосуточно находится под недрёманным оком государства. Она – недвижимость. Стало быть, ненадёжную белковую субстанцию, которая временно заняла эту недвижимость своими грёзами, всегда можно запросто вытурить. Автомобиль же – движимость. Он срастается со своим владельцем и становится чем-то вроде дополнительного тела.

Конечно, такое положение дел приводит зачастую к патологии, когда автовладельцы воспринимают с реальной болью любую царапину на своей машине. Я знаю людей, которые теряют душевный покой всякий раз, когда у машины есть хоть малейший трабл – второстепенный значок на приборном щитке почему-то не гаснет, они уже в тревоге. К собственному здоровью они более равнодушны, чем к состоянию машины!

К такого рода перекосам я отношусь снисходительно – ведь, в самом деле, много ли у нас, средненьких людей, того, про что мы с гордостью можем сказать «моЁ»? Да, «моЁ» – источник тревог и печалей, но и радостных волнений, но и острого ощущения жизни. Патология начинается с нарушения меры, с того, что собственник называет своим слишком многое, с аномалии обмена психологических и социальных веществ, с разбухания личной собственности. А небольшое «моЁ» вполне украшает грустную человеческую жизнь.

Особенно если ты можешь от него отказаться ради чего-то более важного.

Когда я была пассажиром… славное начало для романса, кстати. Так вот, когда я помещалась на пассажирском сидении рядом с водителем, всё равно – профессионалом или дилетантом, я сталкивалась с одной и той же проблемой. Шофёрская жестикуляция.

Я люблю, когда у шофёра руки на руле. Прямо скажем, не такие уж огромные требования я предъявляю действительности. Я спокойна, когда у шофёра обе руки на руле. Но человек, который занимает место водителя, совершенно не способен держать руки на руле, если он что-то рассказывает.

У него мгновенно образуется шофёрская жестикуляция – загадочное явление, не объяснённое учёными из Новосибирска. Люди, которые в жизни смирно сидят и говорят, даже не думая сопровождать разговор жестами, пластически скованные русские люди (большинство русских таковы) абсолютно преображаются, открывая рот за рулём. Они становятся какими-то, мать твою, итальянцами. Они отрывают обе руки от руля и начинают рисовать ими таинственные фигуры в воздухе. Они машут руками, они ими всплёскивают, крутят и вертят, они вращают кистями, выкидывают пальцы, вытягивают руки по всем направлениям в ритме бурного танца. Причём остальное тело неподвижно. Бесчинствуют только руки.

Какого чёрта шофёры предаются жестикуляции, когда они за рулём? Чёрт этот не опознан, удалось установить лишь то, что: пол, возраст, опыт вождения, особенности характера не влияют на появление шофёрской жестикуляции. Стоит вам затеять разговор с водителем, с любым водителем, он отрывает руки от руля и принимается чертить и махать ими. Единственный способ избежать шофёрской жестикуляции – это молчать. Не заводить и не поддерживать разговор. Когда они молчат, у них обе руки на руле.