Гнев Цезаря - Богдан Сушинский

Парням из диверсионного отряда барона все-таки удалось пройти теми же ходами, которыми уходил от них русский чекист, и вплоть до самого тайного выхода к Южному Бугу восстановить подробности этого дерзкого побега. Итак, тогда, в сорок первом…

…Уже первые десятки метров, пройденные бетонным подземельем, убедили барона, что на самом деле здесь возводили не подземный командный пункт полевого аэродрома, а по архитектурно-инженерному замыслу своему нечто грандиозное. Несмотря на то что работы были давно прекращены, этот бункер имел свое аварийное освещение, свой колодец, пункт связи, склады и подземную электростанцию.

Правда, некоторые ответвления и отдельные помещения уже перекрывались массивными – бетон и железо – дверями, перед большинством из которых Гайдук лишь виновато разводил руками. Ключей у него не было; о том, что скрывается за этими дверями, он представления не имел.

Иное дело, что строительство было прекращено внезапно. И явно не месяца два назад, а значит, не в связи с началом войны. Тут и там все еще встречались покрытые ржавчиной инструменты, металлические конструкции и какие-то механизмы. А в шахтных выработках и просто под ногами с сугубо славянской безалаберностью были свалены в кучи строительный материал, мотки проволоки и мусор.

– Так что же здесь строили на самом деле? – заинтригованно спросил Зебольд, когда в одном из тупиков они наткнулись на очередную массивную дверь, открыть которую можно было разве что мощным фугасом.

– Если бы я узнал об этом, – проворчал Гайдук, – меня бы здесь уже не было. Как и всех тех, кто в свое время зарывался в эту землю.

– Следует полагать, что все они были арестованы и расстреляны? – попытался уточнить барон фон Штубер.

– И даже арестовывать не нужно было, потому как работали они здесь уже в арестантских телогрейках. Сам не видел, местные говорили. Но только шепотом и только по большой пьяни.

– Так-так, и что они еще говорили?

– Толком ничего такого… Слухи какие-то бредовые. Одни утверждают, будто здесь планировалось разместить целый подземный гарнизон, который бы в случае войны мог наносить удары по вражеским тылам, используя подземелья как базу. Другие – что готовилась подземная ставка для самого Верховного главнокомандующего. Но именно потому, что Верховный отказался от планов создания здесь своей ставки, строительство и прекратилось. Впрочем, все эти слухи уже, очевидно, дошли до местных агентов гестапо и абвера.

– Вы сказали «местных». Сами вы разве не из этих краев?

– Не из этих, ясное дело. А поскольку все равно узнаете, то скажу: из-за Ингула. Есть там, неподалеку от реки Ингул, казачий городишко такой, Степногорском называется.

– Так вы родом из Степногорска?!

– Что вас так удивило, господин СС-офицер? Вам знакомо это название? Приходилось бывать в самом городке?

– Бывать не приходилось, однако с некоторых пор название в самом деле знакомо.

– Понятно, через город проходит и шоссейная дорога к Днепру, и железнодорожная колея; там ведь крупная железнодорожная станция. – Майор хотел добавить еще что-то, но вовремя сдержался.

– Да вы не тушуйтесь, все это нам уже известно, – обронил барон.

«Потому и не тушуюсь, что уверен: обо всех этих фактах агентура докладывала вам задолго до начала войны, – заметил про себя майор. – Зато теперь уже нетрудно догадаться, где именно собираются выбрасывать парашютный отряд, которым командует СС-офицер фон Штубер и который сегодня и завтра будет тренироваться на аэродроме „Буг-12“. Но, после того, как ты узнал все, что можно было узнать о возможном использовании в ближайшее время противником этого аэродрома, пора уходить».

– А вон в том закутке, господин СС-офицер, – указал он влево от основного прохода, – находится то, что может заинтересовать если не вас лично, то, уж точно, германских инженеров.

Свет тусклых аварийных светильников закутка этого не достигал, и солдаты, сопровождавшие подполковника Ранке, направили туда лучи своих фонариков. Там явственно просматривалась небольшая металлическая дверь.

– И что же за ней скрывается? – недоверчиво поинтересовался барон.

– Какие-то механизмы. Странные такие… механизмы, назначение которых не совсем понятно. Во всяком случае, мне. Правда, я заглянул туда только однажды, как раз во время инспекционного блуждания того самого «генерала в штатском», которого мы уже упоминали. Именно заглянул, поскольку меня тотчас же выставили за дверь, которая, кстати, открывается с помощью какого-то тайного, замаскированного в стене рычага. Правда, я знаю, где приблизительно его нужно искать.

– А вы уверены, что там не заминировано? – встревоженно спросил ефрейтор-минер, которого Штубер специально взял с собой для осмотра проходов.

– Как я уже говорил, – без переводчика понял его Гайдук и ответил по-немецки, – здесь все усеяно взрывными зарядами, однако до взрывов дело не дошло. – Лучом своего фонарика он обвел несколько ниш, которые виднелись под потолком выработки. – То ли в спешке командование не захотело высаживать весь этот подземный рай в воздух, то ли попросту не успело заняться этим. Разрешение, очевидно, должно было поступить из Москвы, откуда-то из Генштаба, а там сейчас не до бугских катакомб.

– Вот именно, – саркастически ухмыльнулся барон.

– Но, скорее всего, красные командиры были уверены, что очень скоро вернутся сюда.

Произнося все это, Гайдук решительно направился в глубь выработки, к двери. Немного замешкавшись, Штубер приказал двоим солдатам следовать за ним. Однако, воспользовавшись тем, что сумел оторваться от конвоиров, майор неожиданно метнулся куда-то в сторону и исчез в узкой выработке, которую добытчики камня обычно называют между собой «лисьи лазы».

Пока конвоиры поняли, что произошло, пока добежали до лаза, «лесничий» успел на четвереньках проползти несколько метров, чтобы оказаться в довольно просторной выработке, где у него в вещмешке, кроме нескольких сухих пайков, хранился целый арсенал: пистолет с запасными обоймами, обрез карабина и четыре лимонки. Там же находилось удостоверение, выданное майору контрразведки Дмитрию Гайдуку.

Этот лаз и этот арсенал как раз и представляли собой тот «секретный запасной аэродром», о сотворении которого опытный чекист позаботился еще до начала войны. Причем рассчитан он был на уход не от немцев, а от тех, кто, как ему представлялось, рано или поздно должен был прийти за ним с ордером на арест, дабы причислить к «врагам народа». Гайдук давно решил для себя, что не позволит превратить себя в жертвенного барана; что «десять лет без права переписки» он уготовит каждому, кто попытается украсить его именем списки изобличенных «агентов мирового империализма». Но, как оказалось, пришли за ним как раз из недр того самого «мирового…».

…Вооружившись, контрразведчик прислушался к возмущенным голосам немцев, которые доносились сквозь щель. Второй лисий лаз, уводивший отсюда в сторону реки, до следующей выработки, тянулся метров пятьдесят. Майор знал, что преодолевать его будет трудно, поскольку в нем тесно и душно, а главное, на первом, ровном, участке немцы могли иссечь его пулями своих «шмайсеров».