Коррупция при дворе Короля-Солнце. Взлет и падение Никола Фуке - Винсент Дж. Питтс

Сперва оба стихотворения Лафонтена вышли анонимно, хотя многие угадали автора. Позже это стоило ему пожизненной королевской немилости[497] [498]. За его красноречивым призывом последовали многочисленные нелегально изданные произведения. Самое длинное из них – 6000 строк под названием «Гонимая невинность» – вышло анонимно, пятью частями, между 1662 и 1664 годами [499]. Оно предлагало читателю последовательный обзор аргументов в защиту Фуке, протестовало против действий палаты и яростно критиковало вмешательство Кольбера и его лейтенантов в процесс. Возможно, оно и есть та «чудовищная книга», что упомянута в мольеровском «Мизантропе»[500].

Один современный исследователь назвал произведения в защиту Фуке «литературной Фрондой» [501]. Эта специфическая гражданская война словесности между сторонниками Фуке и кольберовской clientéle давала работу шпионам Кольбера и королевской полиции. Они выслеживали авторов и издателей, подозреваемых в создании и тиражировании сочинений в поддержку Фуке [502]. Невзирая на все старания, полиция оказалась бессильна искоренить эти сочинения. Не смогла она и сдержать нарастающее в масштабах страны сочувствие к участи Фуке.

Никола Фуке, суперинтендант финансов (1653–1661). Портрет работы Шарля Лебрёна. Блистательный министр изображен в скромной мантии королевского магистрата. © Vaux le Vicomte. Фото: G. Crochez

Во-ле-Виконт. Для многих современников эта великолепная резиденция Фуке была наглядным доказательством его коррумпированности и факта хищений из королевской казны. © Vaux le Vicomte. Фото: G. Crochez

Церемония открытия Chambre de justice (Палаты правосудия). 3 декабря 1661 года. Гуашь. Из собрания Cinq Cents de Colbert, vol. 228. Изображение предоставлено Национальной библиотекой Франции

Пьер Сегье, канцлер Франции и номинальный глава Палаты правосудия. Портрет работы Шарля Лебрёна. Написанная по заказу Сегье, картина дает представление о его тщеславии и самодовольстве. Лувр. Scala / Art Resource, NY

Гийом де Ламуаньон, первый председатель Парижского парламента. Его настойчивые требования уважать юридическую процедуру и прецедент позволили Фуке выстроить убедительную защиту. Гравюра. Изображение предоставлено Национальной библиотекой Франции

Дени Талон, procureur du roi (королевский прокурор) на процессе Фуке. Заклятый враг Фуке, Талон должен был неукоснительно следовать инструкциям Кольбера. Гравюра. Изображение предоставлено Национальной библиотекой Франции

Оливье д’Ормессон, rapporteur (судья-докладчик) на процессе Фуке. Его выводы и рекомендации на этом процессе стоили ему королевского расположения и поставили точку в его карьере. Гравюра. Изображение предоставлено Национальной библиотекой Франции

Анри Пюссор, дядя Кольбера и член Палаты правосудия. На процессе Пюссору отводилась роль технического представителя своего племянника и самого непримиримого из врагов Фуке. Гравюра. Изображение предоставлено Национальной библиотекой Франции

ʷ

Несмотря на прошения и петиции в поддержку Фуке, жернова судебной машины продолжали неумолимо вращаться. 23 марта 1662 года Пьер Понсе и Жак Ренар закончили допрашивать Фуке, однако их результат Кольбера не удовлетворил. Было решено допросить некоторых ближайших сотрудников Фуке, в том числе Поля Пелиссона и Никола Жанена де Кастий [503]. Здесь результаты оказались противоречивыми. Пелиссон отказался признавать полномочия палаты и потребовал адвоката. Зато показания Жанена де Кастий обнадеживали. Среди прочего Фуке обвинялся в том, что сохранил у себя на 6 миллионов ливров казначейских билетов[504], когда-то приготовленных для какой-то финансовой операции, которая потом не состоялась. Вместо того чтобы, как полагается, уничтожить эти билеты, Фуке и его подчиненные их сохранили. Предположительно затем, чтобы когда-нибудь получить по ним деньги из казны. Это серьезное обвинение немедленно получило широкую огласку. И вот теперь Жанен де Кастий был готов признать, что участвовал в схеме вместе с Фуке [505].