Повенчанная тьмой - Валерия Чернованова

Юморист.

Я отвела взгляд, потому что, глядя в его глаза, начинала испытывать то, чего испытывать не должна была.

— Цецилия хотела со мной поговорить, так что. — кашлянула, перекатываясь с носка на пятку. — Я пойду. Поговорю.

И дернула в холл, не оглядываясь, а оттуда — на второй этаж, чувствуя, как щеки начинают пылать. Наверное, от бесконечных стрессов, незаметно сменяющих друг друга.

Да, точно из-за этого.

Оказывается, госпожа Эчед пригласила меня только за тем, чтобы сделать внушение: по ее мнению, мне ни в коем случае не следовало связываться с бабушкой и родителями.

— Зачем их пугать? — вопрошала она, откинувшись на спинку кресла и рассеянно постукивая длинными алыми ноготками по темной столешнице.

— Наверное, потому что есть повод, — заметила я. — Их дочь и внучку собираются насильно выдать замуж.

Цецилия закатила глаза, а потом еще и выразительно вздохнула:

— Дорогая, не драматизируй. Никто тебя ни за кого против твоей воли не отдаст. Этеле со всем разберется.

— А если нет?

— Тогда я приму меры. В крайнем случае, — чародейка помедлила, прежде чем добавить: — сама свяжусь с Терезой и объясню ей всю ситуацию.

Последний вариант, признаться, был заманчивым. Если Цецилия примет удар на себя, я возражать не стану. Потому что бабушка в гневе — это что-то страшное. Страшнее всяких там Габоров, Ксаверов и Маргитт вместе взятых.

— Когда это. случится? — с трудом удалось выдавить из себя несколько слов.

Цецилия нахмурилась, но тут же взяла себя в руки.

— Завтра. Так решил Габор.

Значит, и он тоже в деле. И что, сердце нисколечко не болит за внука? Я тут же мысленно себя стукнула. У таких, как Габор Батори, сердца нет в принципе. Все его злодеяния это доказывают.

В ту ночь я почти не спала. Сидела, пялясь на экран телефона, на котором высвечивались оставшиеся до боя часы и минуты, и чувствовала, как вместе с тошнотой подкатывает осознание и меня начинает захлестывать паника: завтра я могу не только лишиться свободы. Я могу потерять близкого человека.

Этеле Батори.

Из-за этого мерзавца Ксавера!

Наутро голова гудела и раскалывалась, а еще была такой тяжелой, что мне с трудом удалось оторвать ее от подушки. И самой от кровати оторваться. Это вообще оказалось непосильной задачей. Которую я с горем пополам выполнила и пошла оживать под душем.

Вот только даже после водных процедур я не чувствовала себя воскрешенной. Наоборот, с каждой секундой, что приближала меня к этому безумию, я все больше погружалась в отчаянье. Нет, это, конечно, захватывающе — побывать на ведьмовской дуэли, но... Пусть бы сражался кто угодно, но только не Этеле!

За завтраком я не чувствовала вкуса пищи, жевала, скорее, по привычке. И когда Цецилия сказала, что нам пора отправляться, вздрогнула, будто очнулась ото сна, в котором пребывала со вчерашнего дня, и посмотрела на колдунью.

— А где произойдет... сражение?

— Здесь недалеко, за городом. — Цецилия ободряюще мне улыбнулась. — Все будет хорошо, Эрика.

Оптимистка.

До места проведения дуэли мы ехали вдвоем. Кристиана я с утра не видела, а с Венцелем столкнулась в столовой, когда он уже оттуда выходил.

Пробормотав что-то вроде:

— Доброе утро, Эрика, — глава семейства отправился на работу. Или куда там обычно отправляются в Венгрии после Рождества.

Может, поехал в церковь помолиться за Этеле?

Проклятье! Опять начинаю психовать.

Натянув рукава куртки до самых кончиков пальцев — явный признак того, что нервничаю, в попытке отвлечься от мыслей о дуэли я поинтересовалась:

— Удалось выяснить, кто убил ту девушку?

Цецилия, неотрывно смотревшая на дорогу, помрачнела еще больше и покачала головой.

— Ищем. Пытаемся понять, кто или что это было.

— Это ведь не первое убийство. — Видя, что мне не спешат отвечать, я осторожно продолжила: — Ребята в клубе рассказывали о жертве в лесу. И тот совет кланов. Вы тогда были сама не своя.

Чародейка кивнула:

— Эта тварь, — запнулась и, с силой сжав руль, зло процедила: — Извини, Эрика, но у меня язык не поворачивается назвать убийцу человеком! Уже несколько ведьм и колдунов погибли мучительной смертью.

— Значит, — я нахмурилась, — этот… человек убивает только одаренных?

— Не просто одаренных! Тех, в ком есть хотя бы капля крови графини Батори.

То есть таких, как я? Ну красота!

В общем, неудачную я выбрала тему для разговора и, вместо того чтобы хоть немного успокоиться, занервничала еще больше.

Словно прочитав мои мысли, Цецилия сказала:

— Не бойся, милая, к нам этой мрази не подобраться. Я укрепила защиту дома особыми чарами, а у тебя есть оберег, который предупредит и защитит в случае опасности.

Можно подумать, на дворце Габора не было никаких особых чар. И тем не менее праздник закончился трупом.

А мог бы закончиться поцелуем.

Совладав с порывом — распахнуть дверцу машины и сигануть в ближайший сугроб, остудиться, — я снова принялась терзать ни в чем не повинные рукава куртки, кусать губы и следить за тем, как нахальные снежинки липнут к лобовому стеклу.

— Долго еще? — спросила минут через десять.

А кажется, будто, пока мы ехали, прошла целая вечность.

— Уже на месте, — слабо улыбнулась Цецилия и остановилась, заглушив мотор.

Еще какое-то время нам пришлось идти пешком, через лес, по вытоптанной, как ни странно, дороге. Оказалось, что на поединок законного будущего главы клана Батори с главой потенциальной явилась посмотреть тьма тьмущая зрителей. Ладно, не тьма, но человек тридцать я точно насчитала. Некоторые были мне знакомы с маскарада, некоторых я видела впервые.

Облегченно выдохнула, заметив Мате и Лили. Даниэля. Хелену с Ясмин и. Кристиана. Возле последней.

Даже не смей об этом сейчас думать, Эрика!

— А где Этеле? — слабо улыбнулась ребятам, прижимая к шее шарф, потому что студеный воздух так и норовил пробраться под одежду.

Бр-р, как же холодно-то!

— Еще не приехал, — ответил красноносый Даниэль.

— А может, и не приедет? — в своей привычной ядовитой манере предположила Хела, громко фыркнув: — И придется тогда тебе выходить замуж за Ксавера.

— Хелена! — хором воскликнули ребята.

— Все, умолкаю, — выставив в примирительном жесте руки, проговорила девушка.

— Эрика, мы с тобой, — ободряюще обняла меня Лили, на которой... не было лица. Вот честно. Но даже осознавая, что человек, который ей небезразличен, подвергает себя опасности из-за меня, она все равно меня поддерживала и успокаивала.