По колено в крови. Откровения эсэсовца - Гюнтер Фляйшман

— За ними и пойдем! — распорядился Детвайлер.

Вероятно, именно это и объяснял пилот бомбардировщика. Я, правда, сомневался, верно ли мы поступим. Лучше уж по компасу продвигаться дальше на юго-запад, чем почти наугад. Уже во второй половине дня мы прошли через довольно большое поле. Над нашими головами целыми эскадрильями проносились пикирующие бомбардировщики. Кое-кто из пилотов покачивал крыльями в знак того, что мы замечены. Наверняка тот, кто заметил нас еще в деревне, сообщил своим о нашем местонахождении. Уже смеркалось, когда Лёфлад вдруг завопил:

— Вездеход!

Мы поспешно укрылись в высокой траве. Машина двигалась со стороны заходящего солнца, поэтому трудно было различить, чья она. Вездеход остановился метрах в 10 от нас. Я не сомневался, что это были наши. Открыв боковой люк, кто-то выкрикнул:

— 32-я моторизованная дивизия!

— Выдвинутая вперед разведгруппа полка СС «Викинг»! — хором ответили мы.

Поднявшись, мы направились к вездеходу и стали залезать внутрь.

Фельдфебель осведомился:

— Это вас перебросили сюда из Бобровников? Нас, нас, стали убеждать его мы.

— Я одну группу ваших уже вывез сегодня днем отсюда. Они действовали чуть севернее.

— Где мы находимся? — спросил Крендл.

Вопрос был весьма своевременным. Двое ефрейторов вермахта переглянулись, потом вновь посмотрели на нас. Судя по всему, им запретили говорить первому попавшемуся солдату, пусть даже с рунами СС в петлицах, о своем местонахождении.

— На Украине, — ответил фельдфебель. — Километрах в 30 от города под названием Ковель.

Фельдфебель доставил нас в место сосредоточения войск, где уже находилось множество частей вермахта, причем самых различных. Впрочем, там присутствовал не только вермахт — я увидел солдат и офицеров из 2, 3, 4-го и 5-го полков СС. Мы доложили штурмшарфюреру[15] из 5-го полка СС, кто мы и откуда, и он стал сверяться с каким-то списком. Непрерывно подтягивались орудия, танки, бронетранспортеры.

— Ударная группа В, — пояснил штурмшарфюрер. — Доложитесь оберштурмфюреру.

И показал, куда идти.

Ударная группа насчитывала примерно 250 человек. Я доложил оберштурмфюреру о том, что у нас сел аккумулятор рации. И зря.

— Рации, говорите? — недовольно рявкнул он. — А к чему вам, в таком случае, автомат? Нечего за собой рации таскать! И в строй, пока я вас тут не пристрелил, в строй!

Покачав головой, будто видя перед собой кучу идиотов, оберштурмфюрер Конрад Кюндер уже тише повторил:

— Рация! Аккумулятор сел!

— Но, оберштурмфюрер, — попытался возразить унтершарфюрер Детвайлер. — Мы ведь выдвинутая вперед 2-я разведгруппа под командованием унтерштурмфюрера Дитца.

Однако оберштурмфюрер Кюндер, похоже, не слышал его.

— Вы теперь под моим командованием! — проревел он. — Под моим! И ничьим другим! Обершарфюрер! — крикнул он своему заместителю.

Тот мгновенно вытянулся перед ним по стойке «смирно».

— Обеспечьте эту публику окаянной рацией! — велел ему Кюндер.

Тут мы увидели, как полиция СС начинала доставлять в район сосредоточения группы русских военнопленных. Вид у русских был подавленный. По словам солдат СС, захваченный врасплох противник так и не сумел организовать сопротивление.

Остаток дня и вечер в район сосредоточения продолжали прибывать наши пехотинцы, танки и другая техника. Мы с Крендлом и Лихтером сидели вместе с бойцами ударной группы В, остальные наши ходили по территории, завязывая новые знакомства.

— И куда нас теперь загонят? — пробормотал Крендл. В его голосе явственно звучал страх. Я разделял его

опасения. Наше нынешнее положение не шло ни в какое сравнение с тем, в котором мы находились в Бельгии и Франции, будучи под опекой герра генерала. Здесь все выглядело совершенно по-другому. Здесь, на передовой, приходилось иметь дело с фронтовыми офицерами, которые спуску не давали и не дадут.

— Мне кажется, нам все же скажут, — робко предположил я.

— Мы готовимся нанести удар по Ковелю, — внес ясность солдат-фламандец. — Вот дождемся, когда подтянутся войска и техника, тогда и выступим. Скорее всего, утром. Так что не морочьте себе голову, лучше отдохните малость.

Я решил последовать его совету. И, представьте себе, заснул, невзирая на крики солдат и офицеров, на вой пикирующих.

— Вставай! Давай, просыпайся!

Я сначала не сообразил, где нахожусь, но, продрав глаза, увидел перед собой Крендла. Кто-то рядом орал:

— Подъем! Подъем!

Тут я понял, что кричит не кто иной, как обершарфюрер, заместитель Кюндера. Тот самый, кого оберштурмфюрер Кюндер отправил на поиски рации для нас. Рядом стоял унтерштурмфюрер Дитц. Увидев его, я сразу же почувствовал облегчение.

— Мы пытаемся получить донесения из Итцыла[16], — пояснил Дитц. — Но наши люфтваффе так загружены работой, что, видите ли, не могут оказать поддержку наземным силам. Что вы там видели?

Ну, теперь я хоть знал, где побывал. Я передал Дитцу письменный отчет и доложил, что, дескать, всю нашу группу включили в состав ударной группы В. Мне казалось, что Дитц вызволит нас отсюда, но Дитц не стал нас вызволять. Получив на руки отчет, он взял и исчез в неизвестном направлении.

Весь оставшийся вечер мы выслушивали распоряжения наших новых командиров по мере того, как они входили в курс обстановки. Действительно, мы готовились нанести удар по Ковелю, и после того, как русские будут выбиты из Итцыла, удар по городу будет нанесен.

На следующее утро в районе сосредоточения скопились огромные силы — танки, пехота, бронетранспортеры, полевая артиллерия. Мы наступали на восток по рокадному шоссе, потом повернули на северо-восток и двинулись по безлесной равнине. На всем пути русские не оказывали сопротивления. 2-я саперная разведгруппа следовала в открытом «Опеле Блиц» вместе с шестерыми солдатами 5-го полка СС «Викинг». Именно эти ребята рассказали нам, как происходило вторжение, как они отбросили стрелковый полк русских, как разгромили их моторизованную колонну. А мы, в свою очередь, поделились с ними впечатлениями о том, как сидели на холме у Итцыла. Брустман с Лёфладом без зазрения совести сочиняли, приукрашивая рассказ вымышленными опасными ситуациями.

Ближе к полудню мы проезжали украинскую деревню, жители которой приветствовали нас с цветами, угощали вином. Мы до сих пор так и не понимали, почему эти люди так рады нам, пока один шарфюрер не пояснил: