Наказание для продюсера - Анна Леманн

— Чего они от нас хотят? — спрашиваю Златогорского нервным голосом.

— Не от нас, а от меня, — отвечает он, выглядывая черные джипы, двигающиеся за нами. — Они хотят, чтобы я подписал нужные им документы.

— Они нас убьют, если не подпишите? — спрашиваю его, чувствуя, как руки начинают дрожать еще сильнее.

— Нет, — сразу же отвечает он, но я ни капли ему не верю, потому что знаю: убьют!

Хоть дедушка лично со мной такое не обсуждал, но я парочку раз слышала его разговоры по телефону. И если за нами гонятся бандиты, то нас точно убьют. В живых нас не оставят.

— Врете! — заявляю ему и, открыв клатч, пытаюсь найти там телефон и позвонить маме, папе, дедушке, бабушке, Киру, Еве, братьям и сказать, как сильно я их люблю.

— Не волнуйся, — произносит продюсер, берет меня за руку и продолжает, глядя в мои глаза. — Они нас не догонят.

— Уверены? Я лично не очень. Это они вас тогда избили?

— Они, — признается, отводя глаза.

Ну не идиот, вы скажите? Его избили и не один раз, а он сегодня с собой взял только водителя! Да я бы на его месте с три армии телохранителей таскала.

Но что есть, то есть. Будет выживать с имеющимися ресурсами.

— Этого не должно повториться, — испуганно шепчу, во все глаза глядя на Златогорского, после чего резко вырываю свои руки и также резко придвинувшись к водительскому сидению, жалобно прошу: — Быстрее! Прошу! Они убьют нас! Я хочу жить! Понимаешь? Если они меня убьют, то загубят великий талант! Не дай им совершить ошибку.

— Я и так еду с максимальной скоростью, — отвечает водитель, нервно поглядывая то на дорогу, то в зеркала.

— Гони еще быстрее! — кричу ему чуть ли не на ухо.

— Ты разбиться хочешь? Да? Я нет! — кричит он в ответ.

— Лучше погибнуть в аварии, чем от пыток. Ты едешь недостаточно быстро! — продолжаю вопить, перекрывая свой страх злостью на водителя.

И пусть я знаю, что он делает все возможное, и мы правда едем на большой скорости, но мне нужно сделать хоть что-то.

— Я еду на всей скорости, что допускает машина, — отвечает водитель срывающимся голосом. — Но этого недостаточно. Их машины мощнее.

Ну, спасибо! Ну, успокоил! Хрен ему, а не знакомство с Ташей!

— Ксюша, все будет в порядке! — подает голос продюсер и кладет руку мне на плечо. — У нас все получится.

— Владислав! — испуганно кричит водитель. — Два джипа впереди нас. Они берут нас в кольцо.

— Черт! Уйти сможешь? — спрашивает продюсер и, вертя головой, ищет все джипы, которых уже пять.

— Попробую, — отвечает водитель и на очередном переулке, резко выруливает в него. Едет по первой попавшейся дорожке, чуть не сбив какое-то животное. Наш спаситель-водитель гонит, не видя дороги и по закону подлости, мы оказываемся в тупике, а позади нас джипы.

— С?ка! — матерится водитель и со всей дури бьет по рулю. — С?ка! — снова удар.

— Бл?ть! — присоединяется к нему Златогорский. — Ксюша! — произносит мое имя, виновато посмотрев на меня.

— Мне не страшно! — восклицаю я, полная решимости сражаться до конца. — Я им еще покажу! Они не знаю еще, с кем связались!

Быстро нахожу в клатче телефон и набираю первый попавшийся номер — «Дедулька-конфетулька». Сразу же закидываю телефон в клатч и прикрепляю сумочку так, чтобы она ни в коем случае не слетела. Не успеваю и выдохнуть, как дверь с моей стороны открывается и в шею вонзается игла…

Ксюша

Медленно, очень медленно моё сознание начало возвращаться. Я уже что-то слышала, могла немного шевелиться и чувствовать боль. Боль в мышцах, голове и глазах. Пошевелив руками за спиной, поняла, что они связаны, как и ноги.

Мне потребовалось около минуты, чтобы понять, что происходит, и почему я себя так чувствую. Последними моими воспоминаниями было как меня, взяв подмышки, вытаскивают из машины, а где-то вдалеке кричит Златогорский. Но эти воспоминания такие мутные, что мне кажется — они не реальны и являются всего лишь плодом моего воображения. Но я точно помню, как мы пытались уйти от преследования, как заехали в ловушку, как набрала дедушку и как что-то острое вонзилась мне в шею.

Нам не удалось скрыться. Нас поймали.

Но я жива, а это уже плюс.

Открыв глаза, оглядываю помещение, в котором нахожусь и то, что меня окружает. Темная чем-то похожая на гараж комната очень слабо освещена. Основной свет был там, где возле привязанного к стулу Владислава стояла парочка мужчин. Один из них лупил Златогорского. Рядом со мной, болезненно кряхтя, лежало еще одно связанное избитое тело. Наш водитель.

— Ты как? — шепчу ему.

— Получше Владислава, — тихо отвечает он и морщится, глядя на издевательства над его шефом. — Я сопротивлялся долго. Тебе повезло. Тебя сразу вырубили.

Тут как сказать — повезло… Повезло бы, если меня вообще тут не было.

Но повезет, если моя сумочка окажется при мне, и я таки успела позвонить деду, и он слышал, что происходит. Надеюсь на это.

Устремив взгляд на продюсера, которому явно было не сладко, я тяжело вздохнула, понимая, что ничем помочь не могу. Смотреть, как его бьют и издеваются над ним — больно, но так я буду уверена, что он еще жив.

— Я же говорил, что поймаю тебя, когда ты будешь один, — скрипит голос мужчины, что стоит напротив связанного Владислава. — А ты не верил, — мужчина цыкает и со всей силы бьет продюсера в живот, от чего тот начинает кашлять. — Будем подписывать?

Держитесь, Владислав! Я с вами! Терпите!

— Нет, — шипит Златогорский и плюет прямо ему в лицо.

Кровь? Господи! Кто-нибудь, помогите ему! Пожалуйста!

— Из-за тебя мы с Инной не можем полететь отдыхать, — удар в лицо. — Ты и так испортил нам отдых в прошлый раз, — кулак прилетает в правый бок продюсера. — Не мог посидеть дома со своей соплячкой?!

Нет! Нет! Нет! Прекратите, пожалуйста!

Я переоценила свои силы… на это невозможно смотреть.

— Пошел… — начинает продюсер, но его останавливает очередной удар мужчины.

— Не надо меня оскорблять! — шипит урод на Златогорского.

— Не надо оскорблять мою дочь! — рычит в ответ продюсер.

Его рык дает мне надежду, что все будет в порядке. Ведь сколько его бьют, а он держится. Сильный! Смелый! Выносливый!

— Подпиши все, что нужно, и я отстану от тебя и от соплячки. Поверь, я даже поговорю с Инной, и она оставит тебе твою любимую присоску.

— Нет! — кричит продюсер. — Идите вы, вместе с Инной и ее папашей… — продолжает он, но его бьют с ноги прямо в лицо.