Наказание для продюсера - Анна Леманн

Елисеев, Воронцов… кто еще?

Ксюша

— Ксения, а как вы познакомились с Воронцовым? — спрашивает Златогорский, который явно собирался с духом, как минимум, два часа, что мы еще пробыли на вечере-аукционе.

Ева и Кир все время были с нами. На пару с дядей продюсеру удалось уговорить меня не выставляться на аукцион. И если с Владиславом мои фокусы проходили, то с Киром — нет. Я чувствовала себя непослушным ребёнком, на которого строго посмотрел папа, после чего желание вытворить очередную пакость пропадает. Зная, какие последствия будут потом, ты просто замолкаешь и сидишь тихо. Я бесилась и злилась из-за всего этого, но еще и от того, как довольно улыбался Златогорский, найдя поддержку в лице моего «любимого, самого прекрасного и великолепного» дядюшки.

— Зачем вам это? — все еще обижаясь на него, интересуюсь, даже не утрудив себя тем, чтобы оторвать взгляд от ночного города, что плыл за окном автомобиля.

Фонари мелькали перед глазами очень быстро, что говорило о том, что водитель Златогорского превышает скорость, но мне было плевать и я не возражала. В любом случае, водил он хорошо и переживать нет надобности.

— Интересно, что может связывать тебя и Воронцова.

— Нуу… увидев его, я улыбнулась, тем самым очаровала его, — развернувшись к продюсеру, одаряю его фальшивой улыбкой.

Да-да, очаровала дядю беззубой улыбкой, будучи пятимесячным карапузом. Он сам говорил, что у меня с детства была красивая улыбка, так что, я всего лишь цитирую Кира.

— Ксюш, прошу, прекрати издеваться и просто скажи, что вас связывает? Ты явно не его любовница, — не выдержав моей обидчивой мести, сдается продюсер, наконец, убрав из голоса нотки беззаботности.

— Ааа, его любовница… Вы серьезно так думали? Даже мысль такую допускали? Он же слишком взрослый для меня — в три раза старше. Вы в своем уме?! — воскликнула я, не веря собственным ушам.

Во все глаза смотрю на Владислава, хлопая ресницами, ожидая, что сейчас он скажет, что пошутил, и я успокоюсь. Но нет же, он молчит и смотрит на меня в ожидании продолжения.

— Поэтому и спрашиваю, кто он тебе? — все же первым подает голос Злаготорский.

Ох, нет! Не скажу! Зачем? Чтобы потом мне стали делать поблажки, надеясь на поддержку Кира, моей мамы, дедушки или даже помощь двоюродного деда? Нет уж, я сама.

— А это имеет какое-то значение? От этого что-то изменится? — спрашиваю его и устало откидываюсь на спинку сидения.

— Нет, но…

— Тогда я предпочту это оставить в папке «Личное», — прерываю Влада, используя мамин тон. Она всегда говорит вот так — резко и отрывисто, когда хочет закрыть тему. Конечно, мне еще нужно отточить этот навык, чтобы звучать так же убедительно.

— Мне всего лишь нужно знать, кто ты какая? И… и есть ли у тебя кто?

— А вот на последний вопрос я точно отвечать не буду, — обиженно заявляю ему. — Вы же решили не говорить мне, что с женой разводитесь и позволили мне чувствовать себя негодяйкой.

— Но, все же, ты узнала, — хохотнув, отмечает он и берет меня за руку.

— Узнала!

— Откуда? — спрашивает он, но совсем не выглядит расстроенным фактом того, что я узнала о его семейном положении.

— Девушки своих секретов не раскрывают, — отвечаю ему и бросаю быстрый взгляд на водителя, который явно только что мысленно перекрестился.

Его руки, что сжимали руль, сейчас смело можно было сравнивать с мелом, и я знаю, кто выиграл бы. Но шпион своих источников не выдает! Расслабься, салага!

— Ни одного? — задает Златогорский очередной вопрос и проводит пальцем по моему плечу.

— Ни одного! — твердо заявляю и, дернув плечом, требую прекратить прикасаться ко мне, хотя хочу совершенно другого.

Хочу, чтобы он обнял меня, поцеловал и позволил молча сидеть в его объятиях, наслаждаясь его духами, смешанными с ароматом его кожи.

— Ну, всего один, — просит продюсер и я готова сдаться, но держусь из последних сил.

Я тут вообще-то обиженная! Поймет, что моя обида проходит от объятий, поцелуев и прикосновений и будет пользоваться. А я что, не девушка? Девушки для того и созданы, чтобы мужчинам не скучно жилось, чтобы проблемы всякие создавали, и вообще, чтобы вредничали.

— Нет! — твердо заявляю ему.

— Просто скажи, есть ли у тебя с кем-нибудь любовные отношения?

— Просто скажи, есть ли у тебя с кем-нибудь любовные отношения?

— Не поверите! Я замужем! — заявляю ему с самым серьезным видом.

— И где твой муж? — спрашивает Владислав, сдерживая улыбку.

— Там же, где и ваша жена, — отвечаю и отворачиваюсь к окну, давая понять, что разговор окончен.

Раздражает он меня. Сам о себе говорить не хочет, а про меня все ему расскажи. Наглость — второе счастье. Я, может быть, тоже хочу знать, как у него с женой. Почему разводятся? Когда разводятся? Любит ли он ее? Но я же сдерживаю себя, понимаю, что задав эти вопросы, задену его личное.

— Моя бывшая жена сейчас в доме отца, готовится к разводу и думает, чтобы предпринять еще и чем бы мне подгадить, — спустя пару минут произносит продюсер серьезным и слегка злым голосом.

Эй, чего это он? Нет-нет, верните мне приставучего продюсера! Тот веселый был, счастливый в каком-то смысле, а этот такой грустный, что не пожалеть невозможно.

Любят мужчины манипулировать женщинами притворяясь несчастными, бедными и обездоленными. И ведь ведутся же на это… Эх…

— Стерва? — тихо спрашиваю его, взяв за руку, чтобы разделить с ним его печаль, которая вообще может быть наигранной, но не поддержать я не могу. И вообще, если я его пожалею, то хуже не будет. Дети от этого не появляются… Спор не проиграю.

— Есть немного, — взглянув на меня, отвечает Златогорский и, перехватив мою руку, теперь сам сжимает ее в своей.

Маленький невинный жест, который заставляет чувствовать меня нужной, защищенной и… счастливой. Все это чуть ли не заставляло летать и улыбаться, как дурочка. И лишь одна мысль не давала мне покоя.

— Любите ее? — задаю вопрос, закусив губу. — Свою жену. Любите?

— Нет, — тянет Владислав, смотря мне в глаза, ища в них ответы на свои вопросы.

Не любит. Осознание этого мечется в моей голове попавшей в силки птицей. Не любит… Возможно он соврал, но я верю ему. Хочу верить. Дурочка, наверно, но и это возможно. Все мы не без изъянов, а влюбившись во Владислава, я поняла одно: любовь глупа, как и влюбленные.

— А дочь? Она с вами останется после развода? Малышка не будет скучать по матери? — продолжаю расспросы, на которые Златогорский отвечает, ни разу не уклонившись от ответа.