Лис - Михаил Ефимович Нисенбаум

– Ты, конечно, вращайся, а мне вот после пар надо купить компьютер и доставить его домой. Требуется мужское плечо. Подставишь?

– Подставлю.

– Плечо или меня? – Таня не смеялась, смотрела не отводя глаз.

Королюк любовался этой сценой как бы со стороны, глазами брата Петюни, глазами домодедовских друзей и зачем-то Аниными. Хотя уж Анины глаза здесь точно лишние.

Павел Королюк следует своим обыкновениям. Он не изменяет привычкам, и дело не в душевной инерции и не в косности ума. Дело в верности. Сменить рюкзак – значит изменить верной вещи, предать друга. Желтый кассетный плеер Walkman, привезенный отцом из Штатов, служит Паше пятый год, хотя все давно перешли на круглые CD-плееры. Кроссовки, подаренные друзьями на пятнадцатый день рождения, у другого давно отправились бы на помойку, а Паша их не бросает, играет в них на даче в футбол. То же происходит со старыми роликами, с галстуком, джинсами и футболками. Королюк не бросает верных друзей, потому что и сам верен. Что уж говорить о девушках. Бросить девушку – кому такое в голову придет? Только не Паше. Королюк верен до конца. Конец же никогда не наступает по его вине.

Сначала он встречался с Аней Шамовой из родного Домодедово. По существу, это был не столько роман, сколько дружба земляков, одновременно потерявших родину, так что верность Ане соединилась с верностью покинутому городу. После пар они гуляли то вокруг Главного корпуса МГУ, то на Фрунзенской, то неподалеку от высотки МИДа. Сталинские постройки пришлись Паше по душе больше прочих московских сооружений. В них было величие без помпезности, уверенность в будущем, гражданственная просветленность. По дороге Королюк не пропускал ни одной таблички, ни одной мемориальной доски, подходил, читал, заучивал, что весьма раздражало его спутницу, ценившую в прогулках самозабвенную плавность.

Ане быстро наскучило тихое и монотонное резонерство бойфренда, а также уменьшительно-ласкательные суффиксы, которыми он украшал обращение лично к ней. Казалось, этой умилительностью Паша пытается что-то завуалировать. Через два месяца Аня сообщила, что ценит дружбу с Пашей превыше всего и в будущем предлагает дружбой ограничиться. Королюк в ухаживаниях был до того рыцарски нетороплив, что могло показаться, что, кроме дружбы, ему ничего не нужно. Не исключено, что и впрямь не нужно, но почему она решила без него? Вдруг это была любовь? Ну то есть она же не могла этого исключить наверняка? Какое право она имела растоптать вполне вероятную любовь, не спросив у него? Павел продолжал в одиночестве совершать вечерние прогулки по любимым местам, где прежде они гуляли со странной Аней, потому что должно же быть в мире хоть что-то устойчивое.

Потом вроде была Вита из спортзала. То есть неизвестно, понимала ли она, что теперь они пара, или считала, что они просто прогуливаются. На главном корпусе МГУ ремонтировали часы, ворота университетского сада были скручены цепью. Осень утратила нарядность и таскалась в сырой затрапезе. Тоскливыми казались и эти прогулки, и прежние. Но маршрутов Королюк не менял.

А после зимних каникул в их группу перевели с вечерки Таню Вяхиреву. В школе новичков представляет классу учитель, в институте о появлении Тани узнали на перекличке, да и то не все. Росту Таня была маленького, так что разглядели ее только ближайшие соседи.

Таня Вяхирева – светлый человек, особенно на людях. И чем больше вокруг зрителей, тем приятней ее характер. В кругу однокашников Таня была бойкой, смешливой, покладистой, походила на девчат-заводил из старых советских фильмов. Перезнакомившись со всеми за два дня, она тут же принялась придумывать поездки, вечеринки, тематические прогулки, добыла у методистки полный список дней рождения курса. Неуемность Тани Вяхиревой никого не раздражала, вот что удивительно. Пятнадцать человек из двадцати четырех согласились ехать в Поленово на арендованном автобусе. Королюк не ездил – у отца был юбилей. Половина группы уже побывала у Тани в гостях. Каждый получал от нее перед парой кто конфету, кто ластик жвачки, кто смешную открытку, кто значок.

Новенькая нравилась бы Паше куда больше, не будь она так популярна. Конечно, он справедлив и не отвернется от человека просто потому, что тот нравится большинству. Королюк и себя считал общим любимцем. Хорошо, может, не любимцем, это сильно сказано. Скажем, человеком, пользующимся общей симпатией. Ему приятно было думать, что собственное обаяние есть род власти над окружающими. То, что эта власть почти незаметна, ему особенно нравилось. Но рядом с солнечным Таниным сиянием Пашино влияние меркло до полной незримости. Дело было не в красоте, хотя Вяхирева красива.

Наблюдательный Королюк заметил, что именно посторонние люди вызывают в Тане искреннее инстинктивное желание удружить, услужить, устроить праздник. Чужие люди выводили на свет лучшие Танины свойства, и ее человеколюбие являлось перед ними, точно артист перед зрительным залом. Почему же именно чужие? Это Королюк тоже разгадал не враз. Впрочем, он был не только наблюдателен, но и умен. Родных людей не нужно завоевывать – они уже свои и никуда не денутся. А посторонние – вот область, которую важно покорить, и тем самым снова и снова чувствовать свою силу. Стоило завоевать другого человека бесповоротно, превратив его в своего, и он становился Тане почти неинтересен.

Бо́льшая часть группы была от Вяхиревой в восторге. То с одной, то с другой компанией Таня носилась в кино, в боулинг, добывала билеты в театр или просто фотографировалась. Паша Королюк дружески здоровался с новенькой, мог запросто обменяться парой слов насчет расписания или домашки, но все же пока не был втянут в этот восторженный хоровод. Воздерживался, хотя любил и компании, и походы, и всяческую совместную дружескую деятельность. А может, Паша держался поодаль именно предчувствуя, что именно отчуждением добьется ее интереса? Так или иначе, в начале апреля случилось событие, изменившее Пашину жизнь.

– Не о том волнуетесь, Игорь Анисимович, – смеясь сказал Унягин, заместитель руководителя Администрации президента. – Караев поддержит того, кого надо поддержать.

Не успел Водовзводнов подумать, что эта формулировка допускает слишком много толкований, Унягин прибавил:

– Вам альтернативы нет, и вы нам до зарезу нужны именно в вашем качестве. Хорошо бы и в Академию наук провести вас поскорее. Дело вот какое. Сейчас создается новая партия – патриотическая, государственническая. С одной стороны, «какую страну потеряли», с другой – «закон, порядок, величие». Называться будет «Отчизна» или что-то вроде. Должен быть список лидеров: военный, директор завода, что-нибудь из металлургов, ученый. А вы не просто ученый, вы законник. Будете у Зюганова голоса оттягивать в «красном поясе».

– Про голоса понятно. Только кто же за меня, Виктор Анатольевич, голосовать станет? В Москве-то народ обо мне не знает, а уж в глубинке…

– Это дело десятое. Сегодня не знают, завтра узнают. Есть ресурс, сделаем предвыборную программу звонкую, военного