Скандальные наслаждения - Элизабет Хойт

Ник улыбнулся:

— Та маленькая винокурня на Типпинг-лейн? Вы тогда были зеленым юнцом, милорд. И недоверчивым.

— Я и тебе не доверял.

Ник усмехнулся:

— А я вам. Вы — джентльмен, учились в дорогой школе, весь такой расфуфыренный, эдакий франт. Я думал, вы и недели не продержитесь.

Гриффин фыркнул. Он познакомился с Ником в жалком трактире «Семь рож» — не совсем подходящем месте, где можно найти партнера по бизнесу. Но что-то в свирепом бывшем боксере поразило Гриффина — он показался ему честным человеком. Именно Ник познакомил Гриффина с хозяином винокурни, которую Гриффин потом и купил. Она стала его первой винокурней. Тогда эта затея казалась весьма сомнительной.

— Помнишь, как мы испугались, что винокурня взорвется? — спросил он.

Ник сплюнул в солому.

— Это когда же было? Мы не один раз пугались.

Гриффин усмехнулся и оглядел винокурню. Какая огромная разница по сравнению с той крохотной на Типпинг-лейн. У него ушел не один год, чтобы довести производство джина до такого уровня. Теперь он мог не просыпаться по ночам от беспокойства о деньгах и урожае. Теперь он может сказать матери, что Мегс в следующем году обеспечен светский сезон — они в состоянии позволить себе это. Ему необходимо совсем немного времени, чтобы стать полностью финансово обеспеченным.

— Нам все это досталось тяжким трудом, правда? — произнес он.

— Точно, — кивнул Ник.

— И будь я проклят, если уступлю Викарию.

— Аминь! — Ник вытащил из кармана жилета коротенькую глиняную трубку. Сунув соломинку в горящую печь, он прикурил ее.

— Так вы никогда не думали заняться чем-нибудь еще?

Гриффин изумился:

— Нет. Да и времени у меня на это не было. А ты?

— Нет. — Ник почесал затылок. — Ну, не сказать, чтоб совсем не думал. Папаша мой… он ткач, а я не научился этому. Скучное занятие — так я думал по молодости, а сейчас… стар учиться новому.

— Ткачество… — Гриффин подумал о землях Мэндевиллов в Ланкашире. Они всегда были слишком каменистые для того, чтобы растить там зерно. Многие соседи разводили овец на шерсть и мясо.

— Мать и сестры сучили нитки для отца, — сказал Ник. — Я тоже мальчишкой этим занимался.

Гриффин улыбнулся, представив себе, как Ник с его ручищами сучит нитки.

Их разговор прервал крик. Гриффин быстро обернулся и выхватил пистолет. Дым валил из трубы около внешней стены. Работники, кашляя от клубящегося черного дыма, столпились в кучу.

Ник смачно выругался:

— Они с улицы бросили что-то в трубу!

— Тушите огонь! — закричал Гриффин. — А я посторожу во дворе.

Он сделал знак работникам, хлопнул кое-кого по спине и побежал к выходу из винокурни. Прижавшись спиной к косяку двери, он ногой приоткрыл дверь во двор. Охрана билась с нападавшими, но трое уже проникли во двор.

— Любой ценой задержите их, не впускайте в винокурню, — крикнул он своим людям, широко распахнул дверь и, вытащив второй пистолет, начал стрелять сразу из обоих. Один из нападавших упал на булыжники двора. Последовали еще выстрелы, и второй непрошеный гость тоже упал. Но остались другие, которые теснили охрану во дворе. В углу двора заржал и встал на дыбы Бродяга.

— Хватайте их! — закричал Гриффин, оглушенный собственным криком.

Его люди ринулись вперед. Гриффин отбросил пистолет, вытащил шпагу и кинулся к нападавшим. Ему нанесли удар огромной абордажной саблей, но Гриффин увернулся, опасаясь сломать тонкий клинок о тяжелую саблю. Когда же нападавший наклонился в сторону от силы собственного удара, Гриффин сделал выпад и проткнул ему руку под мышкой. Тот даже не поморщился и нанес ответный удар другой рукой. Но Гриффин успел присесть, и удар пришелся на плечо, а не на лицо. Он не выпускал шпагу, воткнутую в тело нападавшего. Мужчина снова поднял саблю, но вдруг зашатался и осел, словно марионетка, которой подрезали нитки.

Гриффин поставил ногу ему на грудь и вытащил из него свою шпагу. Атака была отбита — на сегодня хотя бы. Четыре тела противников лежали на булыжниках двора, остальные убежали. Один из охранников сидел у стены и стонал.

— Отнесите его внутрь. — Гриффин указал на раненого. Он оставил восьмерых следить за стенами, а сам направился в угол двора, где продолжал хрипеть и дрожать Бродяга.

Гриффин подошел к коню и положил руку на его потную шею.

— Все в порядке, приятель. Все закончилось.

Он успокоил лошадь и наполнил овсом торбу. Только когда Бродяга стал жевать зерно, Гриффин вернулся в винокурню. В дверях еще стелился дым, но уже не такой густой. Он подобрал пистолет, который отбросил раньше, и, пригнув голову, вошел внутрь.

Там было темно, дым вился к потолку, от гари жгло горло.

Из темноты появился Ник. С покрытым сажей лицом он походил на сатану.

— Пожар мы потушили, но одна печь не работает.

Гриффин кивнул:

— Нам нужна охрана на крыше.

— А как мы заставим людей туда полезть? — Ник поднял брови, от чего вид у него сделался еще более страшным.

— Заплатим им втрое, — мрачно произнес Гриффин.

— Скоро вы будете платить людям больше, чем получаете прибыль от джина, — предупредил Ник.

— Прекрасно это понимаю.

Ник кивнул и повернулся к разбитой и заваленной кирпичом трубе.

— Могло быть и хуже.

— Почему?

— Они пытались вывести из строя и другую трубу, но комки ветоши и соломы провалились внутрь. Отделались дымом. — Он посмотрел на Гриффина. — Мы все вычистили.

Гриффин устало опустился на бочку и начал перезаряжать пистолеты.

— На этот раз обошлось, — заметил он.

— Да, — проворчал Ник и посмотрел на трубы. — Будем молиться, чтобы везло и дальше.

На следующий день королева велела привести ей лошадь и пригласила принцев поехать с ней на соколиную охоту. Когда все уже сидели в седле на дворе конюшни, она повернулась к женихам и спросила: «Какой предмет в моем королевстве самый крепкий?» И, не оглянувшись, выехала со двора. Принцы в молчании последовали за королевой на охоту. А старший конюх задумчиво покачал головой…

Из сказки «Королева с черными как вороново крыло волосами».

Уже прошла большая часть утра, когда усталый Гриффин вернулся домой из Сент-Джайлза. Он спешился у своего городского дома и бросил поводья юному помощнику конюха.

— Проследи, чтобы Бродягу как следует вычистили и дали овса, — приказал он парнишке.

Похлопав Бродягу по шее, он поднялся по ступеням в дом. В лондонском доме он держал лишь самую необходимую прислугу, поскольку не принимал гостей. Кухарка, несколько служанок, мальчик на побегушках и Дидл — этого ему вполне хватало. И вот расплата за такое пренебрежение к удобствам — в собственном доме его никто не встречал.