Девушка, переставшая говорить - Трюде Тейге

– Какой она была?

– Тихой. Почти не разговаривала. Но она хорошо общалась с братом. С ним было нелегко справиться. На самом деле только ей это и удавалось. Он был несносным мальчиком.

– Правда?

– У него был совершенно неуправляемый темперамент, срывался на всех по самым мелочам, не мог вообще себя контролировать. Но они с Сиссель были очень близки.

– Как его звали?

– Да, как же его звали… Нет, не помню.

– Их фамилию тоже не помните?

– Увы.

– Может быть, кто-то еще сможет рассказать мне о них? Например, как продвигалось их лечение?

– В то время этого практически не было. Но был один молодой врач… Я видела его по телевизору, он специалист в… каком-то… лечении травм, так, кажется, это называется?

– Вы помните, как его звали?

– Да, он из Молде. Поэтому я его запомнила. Лео Фаннестранд. Поговорите с ним. Может, он расскажет больше.

Кайса взглянула на часы. Ежедневный бриф полиции с прессой начнется через полчаса. Она позвонит Фаннестранду позже.

Она не думала, что полиция сообщит что-то новое. Вчера они, наконец, выступили с заявлением, что Юханнес не был убийцей. Они долго тянули с этим. Сегодняшние газеты пестрели заголовками о том, что полиция промахнулась, и рассуждениями о том, достаточно ли компетентна полиция Вестёя, чтобы справиться с делом об исчезновении. На первой странице «ВГ» была фотография уставшего участкового, держащегося за лоб, с заголовком: «Ошибся». В статье Эггесбё спрашивали, можно ли было избежать исчезновения Туне, если бы они не тормозили охоту на убийцу Сиссель. В «Суннмёрспостен» была похожая статья, но с более удачным снимком Эггесбё и более симпатичным заголовком: «Новая охота на убийцу».

Ее написал один из коллег Кайсы. Это она попросила отдать эту статью другому журналисту, оправдываясь тем, что ее источники засохнут, если она разругается с Эггесбё, и тогда статья о Сиссель Воге может пойти насмарку. Эггесбё отказался ответить на ее вопрос о Шпице и слухах, ходивших в деревне, что нескольких подростков вызывали на длительные допросы.

Завязывая шнурки, Кайса подумала о том, что сказал Аксель. Есть ли еще кто-нибудь, кто знал Сиссель, кроме тех, с кем она уже говорила? Нет, она не могла это даже представить себе. Хотя нет! Ноты! Те, что она видела на ее пианино. На них было написано: «Удачи! С наилучшими пожеланиями, Г» – или «Е», она не была уверена в том, какая это буква.

И тут ее осенило. Г – это Гисле.

Гисле Квамме… Учитель музыки?

55

– Мы получили результат анализа крови Шпица.

Уле-Якоб обвел взглядом собравшихся в переговорной. По его лицу было видно, что он не получил того ответа, на который надеялся.

– ДНК остатков кожи под ногтями Сиссель принадлежит не Шпицу, а отпечатки пальцев на ручке двери и дверном звонке – его.

Казалось, что от этой новости мешки под глазами Эггесбё еще больше набрякли.

– Это сходится с его показаниями, – сказал Карстен.

Он не был удивлен. Они обыскали жилье Шпица и не нашли ничего, что можно было бы связать с исчезновением Туне, а в день убийства отца Сиссель он был вместе с коллегами-художниками.

Мальчики, с которыми встречались одноклассницы Туне, дали те же показания, что и девочки. Все четверо были совершенно раздавлены. Карстен был уверен, что они бы рассказали, если бы Туне была мертва и им пришлось спрятать ее тело.

– Значит, возвращаемся к первоначальной версии, – сказал он. – Туне знала что-то об убийстве Сиссель.

С изможденными от недосыпа лицами все присутствующие сидели молча, думая об одном и том же: «Кто-то забрал ее. Что он сделал с ней?» Они пытались представить, что могла пережить молодая девушка. Или переживает. Прямо сейчас. Пока они тут сидят. Отчаяние и уныние как зловонный запах заполнили комнату. Найти ее, положить всему конец – их обязанность и долг. «Уже слишком поздно?» – читалось на их лицах. – Она жива? Она умрет, потому что мы не найдем ее?»

Последние двое суток они работали по двум новым направлениям не покладая рук. К тому же они снова прошлись по всему материалу дела, проверили, не упустили ли что-то. Еще раз поговорили со свидетелями, с несколькими получателями писем от Сиссель, включая родителей Туне. Даг Рисе рассказал, что письмо, которое он получил, касалось нового цвета краски на молельном доме: Сиссель он очень не понравился. И Бенте, и Даг подтвердили, что у них были «некоторые проблемки» в браке, когда им указали на записи наблюдений Сиссель о ссорах пары.

«Моя задача – вытащить их из уныния, – подумал Карстен. – И я сделаю это».

– Окей, – сказал он, потирая руки. – Признаем, мы откатились назад в расследовании, но такая уж у нас работа. Когда убили Педера Воге, вы говорили с начальником главного офиса той миссионерской организации, в которой тот работал в Олесунне. Но вы не получили никаких сведений о том, что ему предъявляли обвинения в сексуальном насилии?

– Нет, – ошеломленно ответил Эвен Рунде.

– С кем именно ты говорил?

– С окружным секретарем или кем-то таким.

– Он молодой?

– Да. Он проработал там семь лет и довольно хорошо знал Педера Воге, – ответил он.

– Недостаточно хорошо, – отрезал Карстен и пересказал им свой разговор с Кайсой и то, что она выяснила. – Итак, Сиссель была приемным ребенком. И у нее был брат.

Воцарилось гробовое молчание.

Наконец слово взял Эггесбё:

– У нас нет никакой информации об этом. Естественно, мы проверили прошлое Педера, когда он был убит. Никто из тех, с кем мы общались, ничего не упоминал об обвинениях в изнасиловании или о том, что Сиссель была приемным ребенком. В тех данных о ее прошлом, что мы собрали, также ничего нет об этом.

В записи актов гражданского состояния Педер и Грета Воге были указаны как родители Сиссель. Данные об удочерении там отсутствуют. Кроме того, они проверили данные по разведочной программе «Индика», которая совершает поиск по различным системам, по спискам судимых, гражданским регистрам, спискам штрафников и в полицейской базе, но ничего не нашли.

– Женщина, утверждающая, что ее насиловал Педер Воге, не заявила на него, так что вполне естественно, что в регистрах ничего нет, – сказал Карстен. – Но кто-то знал, что Педер Воге был насильником. И кто-то отомстил. – Он подошел к доске и написал брат с двумя большими знаками вопроса. – Мы должны найти его.

– Нам придется обратиться в суд по имущественному праву, чтобы получить доступ к документам об удочерении, – сказал Эггесбё.

– Хорошо, – решительно произнес Карстен. – Но это займет время. Свяжемся с полицией Молде. Имя ее брата должно быть в документах по делу о смерти родителей. Еще проверим, не был ли усыновлен кто-то из мужчин из наших материалов следствия. Брату Сиссель сегодня должно быть около тридцати лет. – Карстен показывал на каждого сотрудника, раздавая всем задания. – Я вижу, что вы устали. Многие из вас почти не спали за последние сутки. Но подумайте о Туне, она еще где-то там. Найти ее – наша работа.