Танец тюльпанов - Ибон Мартин

— Нет, конечно, наше время прошло. Что случилось с тобой так резко? Я просто хочу понять… Был кто-то еще, да?

— Клянусь, что нет. Не было никого. Только моя работа. Я поставил все на нее. И проиграл. Думаешь, мне не жаль? — Он бросил на нее расстроенный взгляд, и Хулия едва сдержала слезы. Ей было неприятно признавать, что ее раны до сих пор свежи.

Луна робко выглянула сквозь облака высоко над Сан-Мигель-де-Эреньосаром, посеребрив пейзаж и лица обоих полицейских.

— Ты знаешь, сколько боли причинил мне?

— Я не думал тогда, что ты серьезно настроена. И я уже сказал, что сожалею.

Хулия сжала челюсти.

— Ты сожалеешь? О чем? О том, что бросил меня, или о том, что потратил четыре года на бесполезную работу? Ставлю на второе.

Хмыканье Чемы еще больше распалило ее.

— Хулия, ты раздуваешь из мухи слона. Тысячи отношений распадаются каждый день. Люди двигаются дальше, это не конец света.

— Ты повел себя как трус, Чема! Самовлюбленный трус. Сколько раз я тебе звонила? Сотни! Неужели так трудно было поднять трубку после четырех лет вместе? — Хулия была вне себя.

— Тссс. Они тебя услышат. Операция в самом разгаре.

Хулия открыла было рот, чтобы послать его подальше, но тут активировалась рация.

— Приближается лодка, — сообщил Рауль.

Все остальное тут же перестало иметь значение. Сейчас Хулия — полицейский на операции, и ничего больше. Пусть слезы затуманили ей глаза, она все равно с ног до головы полицейский. Мужчина рядом с ней — не тот, кто бросил ее после нескольких лет отношений, а сержант, которому она подчиняется.

— Без моего сигнала никто не двигается, — предупредил командир операции по рации.

Осталась только тишина. Тишина и напряжение.

Вскоре послышался шум моторной лодки, рокот становился все интенсивнее, чем ближе она на полной скорости подходила к берегу.

— Вижу ее, — объявил Айтор Гоэнага. — Рыбаки занимают свои места… Лодка уже здесь. Они бросили первый тюк… Два, три… Восемь. Восемь тюков выброшены за борт.

— На мельнице началось движение, — объявил Чема, глядя в бинокль. — Прибыл фургон для отправки.

Лодка нарезала круги по морю, как и предупреждала Сестеро. Отвлекающий маневр, чтобы отвлечь внимание от фальшивых рыбаков.

— Отправляйте патрульный катер. Заблокируйте отступ, — приказал командир.

— Вас понял. Две минуты, — ответили по рации.

— Первый рыбак прибывает на мельницу, — объявил другой голос. Хулия представила, как все агенты замерли в напряжении, ожидая сигнала, чтобы броситься вперед. Они проделали большую работу, продумывая укрытие так, чтобы не обнаружить своего присутствия. Ее восхищало то, с какой легкостью подразделение особого реагирования проводит сложнейшие операции. Она хотела бы работать с ними, но ее останавливало то, что тренировочный центр находится в Берроси, отдаленной деревне в горах Алавы. Что она будет делать вдали от моря на протяжении нескольких недель?

— Они подобрали все тюки. Направляются к мельнице, — объявил Гоэнага.

Хулия ощутила, как напряглись все ее мышцы. Все решится в течение нескольких минут.

— Первому отряду приготовиться, — скомандовал командир. — По моему сигналу выступаем.

Внезапно тишину разорвал звук мотора.

— Нас обнаружили, — сообщил кто-то. — Они уходят!

— Черт… — Чема вырвал бинокль из рук Хулии.

Главари выбежали с мельницы в сторону машины. Дальнейшие события потерялись в неразберихе выстрелов, визга тормозов, прожекторов, превративших ночь в день. Птицы внесли свою лепту в эту какофонию: стаи метались по небу, лихорадочно размахивая крыльями и издавая пронзительные крики. В довершение всего рация взорвалась непрерывными закодированными сообщениями, расшифровать которые были способны только тренированные агенты.

— Я их перехвачу, — заявила Хулия, увидев, что «Ауди» направляется к замку, откуда они с Чемой следили за операцией. Люди Мейраса не смогут миновать его, если хотят добраться до шоссе.

— Нет. Они вооружены до зубов, — остановил ее Чема. — Ты разве не слышала автоматные очереди? Ими займутся ребята.

Хулия высунула голову между зубцами. Машина приближалась. Ее никто не преследовал. Если она хочет помешать им, нельзя терять времени.

Чема кричал ей вслед, чтобы она остановилась, но Хулия уже мчалась вниз по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней. Она без колебаний распахнула дверь как раз в тот момент, когда «Ауди» неслась на полной скорости мимо замка.

— Стоять! — рявкнула Хулия. Она понимала, что они ее не слышат, но это не имело значения. Указательным пальцем она жала на курок до тех пор, пока в магазине не осталось ни одного патрона.

Машину занесло, а затем послышался звук удара о деревья вдоль дороги — она попала в цель. Две из четырех шин лопнули, и водитель не смог справиться с управлением.

— Ложись! — раздался крик сзади.

Не дожидаясь ее реакции, Чема сбил ее с ног.

Как раз вовремя. Вспышка — и из разбитого окна автомобиля раздался выстрел. Если бы не он, ее бы убили.

— Ты свихнулась, — заявил он.

Выстрелы продолжались, но к ним добавился приказ сдаться. Сюда прибыли бойцы подразделения особого реагирования со щитами и пуленепробиваемыми шлемами. Прошло несколько напряженных минут — они лежали, прижавшись лицом к земле, переполненные адреналином, — но в конце кто-то объявил по рации, что люди Мейраса арестованы.

Пятница, 26 октября 2018

От мокрых улиц исходила печаль, которой вторило пасмурное рассветное небо. Магазины вдоль портиков улицы Вилар были закрыты, как и большинство ресторанов, которые к полудню будут кишеть туристами и местными жителями.

Сантьяго-де-Компостела все еще спал. А она почти не спала, в ожидании новостей об операции против банды Мейраса.

На углу площади Платериас громко трудилась уборочная машина с вращающимися щетками, заглушая пение фонтана, который на протяжении сотен лет утолял жажду паломников. Сестеро подставила ладони под струю одной из четырех каменных лошадей. Во рту пересохло, и очень хотелось спать. Она встала ни свет ни заря, чтобы первым же автобусом добраться из Понтеведры до столицы Галисии. До возвращения в Гернику ей нужно закончить набросок жизни Исабель Отеро с помощью ее сестры.

Колокола собора пробили половину седьмого. Время встречи. Сестеро наблюдала за улицами, которые сходились на маленькой площади. Она насчитала не больше полдюжины человек. Один открывал ставни пекарни, другой разносил газеты, кто-то куда-то спешил — молчаливые тени, танцевавшие в той призрачной атмосфере, что создают первые лучи солнца, сталкиваясь с царством уличных фонарей. В этот ранний час все города объединяет отсутствие праздных гуляк: никто не выходит из дома с первыми петухами, если только не нужно спешить на работу.