Спаси меня - Катрин Корр

– Предположим, все шифровки были взломаны…

– К тому моменту, когда это произойдет, они обновятся. Система перезагрузится и камеры по-прежнему будут работать, – уверенно ответил Алекс. – Эти шифровки установлены абсолютно на всех объектах.

Несколько секунд Мойсов глядел на него не моргнув глазом. От этого пристального взгляда внутренности сжались, но Алекс продолжал крепко стоять на ногах и демонстрировать уверенность. Он отлично умел прятаться и прятать.

– А если они просто уничтожат их? – спросил Мойсов.

– Камеры слишком маленькие, чтобы их можно было заметить.

– И все же?

Выдержав на себе неотступный взгляд, Алекс изобразил уверенную улыбку. Этот разговор напоминал беседу между студентом и требовательным преподавателем на каком-нибудь экзамене.

– Если их нельзя найти, то как можно уничтожить? Даже вы не сможете их увидеть, пока вам не укажут на них.

Мойсов усмехнулся и бегло пробежался глазами по комнате.

– Где же вы были раньше, Алекс, со своими системами, – протянул он, с искреннем сожалением. – Сейчас бы все было иначе… Сейчас бы все было лучше… Несколько лет назад меня ограбили. Какая-то банда. Украли все деньги, а их было немало. Я, знаете ли, ненавижу банки. Просто не доверяю им. В нашем мире вообще никому доверять нельзя, обязательно где-нибудь, да в чем-нибудь надуют. Строя этот дом, я вмонтировал в пол сейф. И знаете, что? – усмехнулся он, бросив на Алекса ленивый взгляд. – Даже своей жене не сказал про него. Никто о нем не знал.

«Кроме дочери», – подумал Алекс, сильнее сжимая в руке стакан.

– Кроме моей дочери, – добавил Мойсов со злой усмешкой.

– В таком случае, нельзя сказать, что никто не знал.

Мужчина кивнул:

– Я никогда и ни в чем не отказывал ей, наверное, разбаловал этим… В общем, понятия не имею, что, кому и где она наговорила, но после ее по-секрету-всему-свету на наш дом налетели. Здесь и система безопасности стояла нехилая, по крайней мере, мне так говорили. И камеры висели повсюду, и датчики. Но, ничего из этого нам не помогло.

Он медленно двинулся к дивану, задумчиво глядя в пол, а Алекс, неотрывно наблюдая за ним, словно хищник, ждал продолжения. Слушать рассказ об ограблении, которое он же и спланировал, да еще и от непосредственного участника событий было весьма занимательно. Опасно, но чертовски занимательно.

Мойсов сел на диван, целиком погруженный в себя, и глядел бесчувственными глазами куда-то вперед, как будто находился в трансе. Его узкие губы несколько раз приоткрылись, но он так ничего и не сказал.

– Сколько их было? – спросил Алекс, деловым тоном.

Мужчина неторопливо взглянул на него и нахмурился:

– Трое. Нет… Четверо.

Алекс подошел к окну, делая вид, что рассматривает двор:

– Как попали в дом?

– Черт его знает, им удалось отключить систему безопасности. Причем, как сказал один хакер, или как там его… Все сделали дистанционно. По воздуху! Представляете?

– Что за хакер?

– Он консультировал следователя, что вел дело. Знаете, я в электронике полный профан, но как я понял, они действительно сделали что-то вроде дубликата…

Алекс оглянулся, изобразив непонимание.

Что будет, если он повторит последнее слово? Сможет ли Мойсов вспомнить его голос?

– Один из них сказал мне, чтобы я не думал бежать, звонить и надеяться на эту чертову систему, потому что они сделали ее дубликат и…

«Для центра твой дом охраняем и не нуждается в помощи».

–…Для центра мой дом охраняем и не нуждается в помощи, – сказал Мойсов. – Те люди многое обо мне знали. У меня до сих пор в голове вертятся их фразы.

– С чего взяли, что им о вас было многое известно?

– Знали, где я прячу оружие, что у меня есть сейф с деньгами! Даже, откуда я привез красную биту! У меня тогда сложилось впечатление, что я каждый день говорил только об этом, – с горечью засмеялся он.

«Эта твоя уродская штуковина выглядит слишком пошло! Почему нельзя было купить в обыкновенном желтом цвете, чтобы не так в глаза бросалась? Спрячь ее под столом, она же портит весь антураж твоего кабинета!»

«Биты под дерево у всех есть! К тому же в той лавочке продавались только красные. Буду всем говорить, что мою красную биту из Нью-Йорка Светочка считает пошлой!»

– Я привез ее из Нью-Йорка, – продолжал Мойсов, – она у меня в кабинете стояла в самом углу. Они сказали, что все, чем я бы смог воспользоваться для защиты – они спрятали, но потом выяснилось, что ничего не тронули. Кроме одного пистолета, конечно… Но и он потом оказался на своем месте. – Задумчивый взгляд снова остановился на Алексе. – Они следили за мной. Интересно, как долго это продолжалось.

Три с половиной месяца.

– Их поймали? – спросил Алекс, невольно бросив взгляд на дальнюю стену. Именно там, отвернувшись и закрыв глаза, сидела Белла. Грязные руки и ноги, бледное лицо. На ней было короткое золотое платье, слишком блестящее. Она так сильно старалась натянуть его до колен, что Алексу казалось, вот-вот и плотная ткань разойдется по швам.

С тех пор он ненавидел золотой цвет.

– Никаких следов и отпечатков. Ни один дверной замок не взломали. Ни чертового волоска не свалилось, ниточки, пуговки – все чисто! Только потолок прострелили, но с моего же пистолета.

– Надеюсь, никто не пострадал? – с расстановкой спросил Алекс, взглянув на хозяина дома. Тот, со взглядом побитого бойца, потерпевшего поражение на ринге, устало глядел за его спину, и Алекс знал, почему.

– Ранили мою дочь ножом в бедро, – сухо ответил он, опустив веки. – Мне попало в плечо. Я позвал вас сюда, Алекс, для того, чтобы вы осмотрелись и… Сделали все возможное… Такого больше не может повториться. Несколько недель назад обчистили дом моего знакомого, не только обчистили, но и сожгли дотла. Ублюдки. А наша полиция как обычно только глазами хлопает и плечами пожимает.

В гостиную вошла Арина и сообщила, что ужин готов. Мойсов поднялся с дивана, слабо улыбнулся Алексу и пригласил его в столовую. Круглый белый стол был накрыт для двоих. Домашние булочки в корзине, жаркое в глубоком блюде, овощная нарезка и салат, заправленный майонезом. Из напитков – сок и вода.

Несколько минут мужчины ели молча, потом Мойсов стал говорить о ремонте дома, который он затеял после ограбления. Алекс ничего не спрашивал, просто ел и слушал. Он был уверен, что опасность миновала. Мойсов не являлся обладателем безупречной памяти и совершенно не умел подмечать детали. Будь Алекс на его месте, то попытался бы запомнить голоса, сравнить их с каким-нибудь звуком. Например, голос самого Мойсова напоминал гул и кряхтенье дизельного двигателя. Голос его дочери – громкие и писклявые звуки игровых автоматов для детей, от которых трещала голова.