Дневник полкового священника. 1904-1906 гг. Из времен Русско-японской войны - Митрофан Сребрянский

А там уже работа в разгаре. В несколько рядов лежат раненые. И по очереди подхожу к каждому: поговорю, напутствую религиозным утешением, подам чайку… Врачи очень сочувственно относятся к деятельности священника на войне.

Ах, какие есть ужасные раны! Вот лежит на операционном столе солдат. У него осколок гранаты вырвал всю икру на ноге и раздробил на мелкие части кость. Этот кричит от боли. У другого перебита нога. Шрапнельная пуля прошла сквозь колено; образовалось отверстие – 3 пальца могут пролезть. Доктора вытаскивают оттуда кости. Я стою у его головы, благословил, а он, к удивлению всех, даже не стонет, только морщится, а вместе с живостью рассказывает мне, как он сражался, как его ранили, и с грустью добавил: «Ах, и не пришлось повоевать: недавно только приехал, в углу палатки ползает без сознания солдат с простреленной головой; почему-то еще не умер. Рядом с ним стоит на четвереньках пожилой солдат с простреленным животом; он лечь не может. Повернул ко мне голову и слабо-слабо говорит:

– «Батюшка! Отслужите молебен, а из кармана выньте 15 коп., поставьте после свечу; я верующий, вот приобщиться бы хотел, да рвет каждую минуту».

Между ранеными, как ангелы хранители, ходят во всем белом сестры милосердия, отмывают кровь, перевязывают раны. Только и слышишь их голос:

– «Голубчик, не хочешь ли чайку? ты не озяб ли? что, очень болит? Ну, потерпи: вот через часик все пройдет»…

– «Ох, попить бы чего; сутки во рту воды не было», – раздается голос с только что принесенных носилок.

Сестра к нему и уже поит его с ложечки. А с другого конца палатки слышится:

– «Сестрица, мне бы малость табачку, раз пыхнуть: во как хочется!»

И табачок несет сестра. Господи! Да разве передашь и опишешь все виденное?

Подходит ко мне сестра и говорит:

– «А ведь умер вчера поздно вечером тот солдатик с оторванной ногой. Мы его на том биваке похоронили без отпевания».

Зову Михаила, садимся на коней и едем туда (версты три). Действительно свежая могила, и на ней маленький крест. Сейчас же отпели кратко погребение.

Возвратились к лазарету, а он уже снова снимается. Пришлось ехать на бивак. Едва добрались, как хватил дождь, град, гром, молния. Вымокли преотлично. Но как на душе отрадно, что посетил эскадроны! И счастье было бы полное, если бы найти еще и 3-й и 4-й эскадроны.

Пообедали. Грязь опять невообразимая, ехать или остаться? Нет, не вытерпел: крикнул седлать. И снова покатили мы с Михаилом на поиски. Удалось найти обоз 4-го эскадрона. Взяли мы из него унтер-офицера, и он проводил нас, только предупредил, что эти эскадроны охраняют наши батареи и потому ехать опасно. Ну, Господь и Владычица помогут… Едем. Проехали верст шесть вперед, забирая вправо от железной дороги. Унтер-офицер показывает рукой деревню; около нее чернеют эскадроны, а рядом с ними, действительно, вылетают огни, стреляют орудия. На минуту остановился я: не знаю, что-то зашевелилось в груди: ехать ли?.. Но быстро победил себя: отдался в руки Господа, и поехали туда.

Как описать радость, прямо восторг всех офицеров и солдат при виде нас, когда раздалось мое приветствие с праздником? Сейчас же начали служить молебен и здесь. Свидетельствую, что многие плакали. Только запели мы «Днесь, благоверные людие, светло празднуем», как рядом и сзади налево от нас раздались залпы орудий, засверкали огни. С плачем и воплями бегут китайцы, женщины и дети из деревень к Мукдену. Бедные! Они думали укрыться в погребах, но теперешние снаряды все пробивают. Ну, думаю, однако мы попали в самую середину огня: сейчас, может быть, и над нами разразится свинцовый дождь, Что же? Святое дело сделано; я видел результат – слезы и утешение, а дальше воля Божия да будет! С нашим пением «Многая лета» слился оригинальный салют: гром пальбы батарей, вой снарядов и характерный звук рвущихся гранат.

Простились. Едем обратно. Надо было торопиться выехать из опасной линии до темноты: шел уже шестой час вечера.

Но, видно, мало было еще трепки нервам за пережитый день. Господу угодно было подбавить и еще. Оглянулись мы и ужаснулись: большая половина неба была покрыта черною тучей, и к грому и молнии земным прибавились и молнии небесные, как будто духи неба приняли участие в людской борьбе. Снова ливень. В один какой-нибудь час все наполнилось водой; лазареты и палатки с людьми «подплыли».

Чтобы скорее добраться до бивака, лошадка моя, поскользнувшись, упала. Я же снова по знакомому уже пути полетел ей через голову в грязь. А, чтобы не было обидно прежде ушибленной левой ноге, теперь пострадала правая половина. Ничего, это еще слава Богу: теперь людей ранят, убивают, а мне на это ли роптать?

Уже было темно, когда мы добрались домой, сделав не менее 25 верст в разные концы. Доктор осмотрел меня; все нашел в порядке. А где больно было, намазал йодом; и я снова здоров.

Как благодарить мне Господа и Владычицу, помогших испытать высшее счастье, что пережил я сегодня!

Добрая наша печальница, Е. И. В. великая княгиня Елисавета Феодоровна не забыла нас в этот день и прислала следующую чудную телеграмму:

«Особенно горячо помолимся сегодня[45] за всенощной за мой полк перед иконой, которой черниговцы меня благословили при назначении меня шефом и которую сегодня вынесут для поклонения в нашу Ильинскую церковь. Да покроет Матерь Божия дорогой мой полк честным Своим покровом, избавит его от всякого зла невредимым, доблестным на радость всем нам. Сердечный привет чинам полка по случаю нашего полкового праздника. Счастлива слышать об успехах моих драгун. Постоянно мои все мысли с вами. Бог помощь! Елисавета».

На эту телеграмму командир полка ответил:

«Телеграмма вашего императорского высочества получена во время боя. Не нахожу слов выразить восторг и благоговение, с какими черниговцы выслушали на поле брани высокомилостивые слова своего обожаемого шефа. Да благословит Всевышний ваше высочество за материнское о нас попечение! Это горячая молитва, вознесенная Господу на молебствии, отслуженном отцом Митрофаном отдельно в трех дивизионах и штабе полка под грохот ужасной канонады. Потерь почти нет. Полковник Зенкевич».

От великого князя Сергия Александровича получена тогда же телеграмма:

«Сердечно поздравляю молодцов черниговцев с их полковым праздником. Отрадно слышать самые лестные отзывы о деятельности полка. Бог в помощь! Матерь Божия, сохрани полк под кровом Своим. Сергей».

Пальба затихла. Ночь прекратила борьбу, и, слава Богу и Пресвятой Деве, сегодня успешно сражались. Ужинали все в нашей палатке, долго-долго беседовали