Марсала - Ника Чёрная

Да, вечер обещал быть нелёгким. Но пропустить шестидесятый день рождения отца Рита не могла. У неё не было умирающего пациента на операционном столе, как у мужа Алины, а любая другая причина являлась абсолютно неприемлемой отговоркой, как для семьи, так и для неё самой.

И Маргарите ничего не оставалось, как собраться с мыслями и силами, привести себя в божеский вид и спуститься вниз.

— Что-то ты бледная, — нахмурилась мать, завидев Риту, снова появившуюся на кухне.

— Да ничего, просто голова болит.

— Жора, померь Маргарите давление! — гаркнула она, чтобы отец, сидящий на диване в соседней комнате, смотря новости по телевизору и поглядывая за внуками, услышал.

— Мам! Да какое давление! Просто немного переутомилась.

— Какое-какое… Высокое. У нас это наследственное. И не спорь с матерью!

— Можно подумать, оттого, что я увижу цифры на тонометре, мне станет легче… — пробурчала Рита, зная, что спорить без толку — у матери пунктик насчёт этого самого давления и она готова была без устали мерить его себе и всем окружающим.

— Мать, да отстань ты от ребёнка, — появился на пороге Георгий Алимович и тут же подошёл и приобнял младшую дочь.

Рита тут же прильнула к широкой груди отца, пряча ещё чуть припухшие после слёз глаза, — эти объятия с самого детства были чем-то особенным, дарящим несравнимое ни с чем чувство защищённости и умиротворения.

Стоять бы так вечно!

— Так, — вошла в кухню Карина. — Что-то вас тут слишком много, Саламовы. Не развернуться. Ну-ка освободили помещение! Мам, — обратилась к Вере Андреевне, — иди, доставай скатерть, давайте уже накрывать.

Так, в суете и хлопотах, прошел ещё один час, и Маргарита незаметно для себя успокоилась. Нет, конечно, боль не ушла окончательно, да и долго ещё не уйдёт, но атмосфера семейного праздника отвлекла, отодвинула вглубь все личные переживания.

На даче было хорошо. В большой деревянной беседке — гордости Георгия Алимовича, возведённой им на участке практически собственноручно — ломился от блюд домашнего приготовления стол, горели мягким светом лампы, разгоняя уже опускающиеся сумерки. К свежему прохладному воздуху примешивались аппетитные ароматы дыма и жареного мяса, над которым, под бдительным присмотром тестя, колдовал у мангала Сергей. Мальчишки Карины носились по газону у дома, стреляя друг в друга мягкими снарядами из ярких игрушечных бластеров. А их младшая двоюродная сестричка решила, что волосы Риты идеально подходят для её парикмахерских экспериментов: она вплетала в них какие-то блестящие пластиковые заколки и резинки вырви глаз розового цвета и неустанно что-то при этом щебетала. Маргарита морщилась от боли, когда маленькие ручки больно дёргали за пряди, но мужественно терпела и улыбалась племяннице — строгое каре Алины, видимо, не годилось для игр дочери, и та решила отвести душу на более подходящей на роль Рапунцель Рите.

— Зайка, а ну-ка оставь тётю в покое! — прервала экзекуцию подошедшая к ним Алина. — Давай, мыть руки и за стол, — а когда маленькая егоза, наконец бросив своё занятие, побежала в дом, села рядом, помогая сестре выпутать из волос все заколочки и резиночки. — Стрельцовы отцу отзвонились, уже подъезжают, — сообщила она Рите, а потом тихонько, так, чтобы это было слышно только им одним, добавила: — И Павел с ними, так что у вас есть шанс поговорить прямо сегодня.

У Риты моментально перехватило дыхание от озвученной сестрой новости. Чёрт! Всем неугомонным сердцем желая увидеть мужчину, посмотреть в его глаза, поговорить с ним, она вдруг тривиально оказалась не готова к такой скорой встрече! И какого лешего Стрельцова принесло к ним на дачу именно сегодня, ведь он уже сто лет — наверное, со времен школьного возраста! — не наведывался в гости к Саламовым в компании собственных родителей? Стариковский день рождения был явно не тем поводом, которым Павел мог соблазниться. Неужели он приедет из-за неё?.. Но и это предположение было нелепым — если бы он действительно хотел увидеться, то у него был миллион шансов сделать это раньше, наедине, без свидетелей…

Маргарита не на шутку разнервничалась, когда машина Стрельцовых подъехала к воротам, а всё её семейство пошло встречать дорогих гостей.

Какой бред… Столько лет она практически ежедневно видела Павла, влёгкую общалась с ним на равных, и тут такая реакция! Чёрт, да Рита спала с ним, проделывая такое, что до сих пор в краску бросало от одних только воспоминаний, а сейчас её глупое сердце стучит как бешеное, гулко отдаваясь в ушах, будто она школьница, впервые приблизившаяся к объекту своего обожания!

Из последних сил стараясь скрыть разрывающие на части эмоции, Рита, когда до неё дошла очередь, тепло поприветствовала родителей Павла, которых тоже давненько не видела — тётя Нина даже расцеловала девушку, а Василий Иванович по-отечески обнял и отвесил пару добрых комплиментов.

Судя по всему, о том, что пост ассистента Павла она покинула уже больше недели назад, не знал никто… Стрельцовы вели себя ровно так, как всегда, сдержанно и приветливо, не задавали лишних вопросов и не кидали подозрительных взглядов.

Маргарита постаралась побыстрее затеряться в заварившейся у ворот кутерьме с приветствиями, поздравлениями и вручением подарков, отступила в тень дерева у забора и только тогда кинула взгляд в сторону человека, присутствие которого ощущала словно кожей. Павел улыбался, здороваясь с её сестрами и родителями, поздравил, крепко пожав руку, отца, который со своей стороны тепло похлопал его по плечу. Затем Стрельцов опустился на корточки перед Ритиными племянниками и, поздоровавшись с каждым по отдельности, подарил им какую-то мелочёвку, выуженную из карманов. Подготовился блин! Дети вприпрыжку унеслись к более яркому свету, чтобы хорошенько разглядеть подарки, а Павел поднялся и… встретился с ней глазами.

Маргарита ожидала от бывшего начальника чего угодно — от тоски и отголосков чувств во взгляде, до обиды и молчаливых упрёков, но только не того, что произошло на самом деле. Павел, скользнув по её лицу взглядом, приветственно кивнул и тут же отвернулся, отвлекаясь на что-то другое. Будто их ничего не связывало. Будто она была просто малознакомой и ничего для него не значащей особой, с которой здороваются сугубо из вежливости. Даже Карина с Алиной получили от Стрельцова намного больше лёгких, но по-дружески тёплых знаков внимания. Да что там! Даже Серега, которого он в последний раз видел, наверное, ещё на приснопамятной свадьбе, заслужил горячее рукопожатие и пару приветственных фраз, а не скупой безразличный кивок!

Фарс! Какой-то безумный, нереальный фарс! Риту произошедшее как следует встряхнуло, привело в чувства, вернуло на землю. Более того — разозлило. Ну уж нет! Сколько можно страдать? Сколько можно убиваться по человеку, который способен на такие метаморфозы? Или эта бравада — лишь очередная маска, за которой он опять прячет реальные чувства?

Вот только чего Стрельцов добивается, разыгрывая эту комедию? Не могла же она настолько ошибаться в человеке, чтобы после всего, что было, поверить, что он способен на такое безразличие? Хотелось бы убедиться, что не способен, но как? Не навязываться же ему, если он сам не хочет с ней общения…