На дне озерном - Александра Косталь

секунду забираясь на спинку кресла. Она была уверена: если бы вороны умели цокать языком, именно так чудо-птица и поступила бы.

По зеркальной глади пошла волна, будто кто-то опустился под воду, оставляя за собой расходящийся круг. Тоня ожидала увидеть что-то ещё, но больше ничего не произошло.

– Там наблюдают, – выдал ворон, доставая её из шоковой ямы.

– Хозяйка? – одними губами переспросила она, на что получила кивок.

Матвей тем временем закряхтел громче, переворачиваясь на другой бок. Он попытался потереть глаза, но, едва дотронулся до век, зашипел.

Тоне даже стало его жаль. Она несколько часов назад также мучилась от боли, а теперь, получается, забрала его зрение. Но тогда кто забрал её глаза?

Спрашивать об этом ворона было уже поздно – Матвей сел на полу, надавливая на глаза и пытаясь что-либо увидеть. Тоня задержала дыхание, чтобы даже оно не могло её выдать.

Он вдавливал кулаками веки в зияющие дыры, и от одного этого зрелища Тоне стало больно. А Матвея, кажется, вовсе не заботили такие мелочи.

Она ойкнула, зажимая рот обеими ладонями, но было уже поздно – тот, словно хищник, идущий по следу, повернул голову в её сторону и прислушался. Следом опёрся в столешницу, поднимаясь, и стал медленно приближаться.

Ворон клюнул её в плечо, чтобы не вздумала издать хоть один звук. Мальки, только что выгибающиеся на куртке, штанах, лице и волосах попадали на пол.

Замертво.

Они не шевелились и, казалось, больше никогда и не смогут. Будто не способные существовать без живого носителя, едва головастики касались неодушевлённой поверхности, сразу отдавали хвосты.

Только теперь в Тонину голову закралась мысль: если ворон выклевал глаза Матвею, откуда повсюду взялись эти мелкие гады? Почему они жрали глазницы, если те испортила чудо-птица? И как ворон вернул ей зрение?

Подумать об этом Тоня не успела – Матвей возник рядом, с рёвом скидывая их со спинки и бросая кресло следом.

Тоня едва успела увернуться, прижимаясь к полу – кресло пролетело в паре сантиметров от головы, в дверной проём, с грохотом разламываясь на доски. Она уже приготовилась лететь следом, но Матвей прошёл мимо. Даже ворон, кажется, удивлённо проследил за ним взглядом.

Слепого, окровавленного метателя мебели, интересовали лишь остатки несчастного кресла.

Ворон и Тоня переглянулись. Если до этого в её голове хоть как-то складывался портрет Матвея, и его сумасбродные действия можно было объяснить, то теперь-то всё происходящее казалось полным бредом.

В сторону Тони полетела доска, от которой она успела спрятаться за диван. Матвей, будто раскапывая голыми руками захоронение, рвал ткань, поролон, ломал об колени листы ДСП. Поразительно, как у него хватало на это сил – даже у Тони, способной утащить человека на дно, глаза полезли на лоб.

Попасться ему под руку точно не хотелось.

Она толкнула сидящего рядом ворона, но тот угрожающе поднял крылья, не собираясь вступать хоть в какое-то противостояние.

– Так и будешь просто ждать?! – гневным шёпотом бросила Тоня.

Чёрная бусина сверкнула красным, а в следующее мгновение ворон поднялся в воздух, с угрожающим воплем опускаясь на неё растопыренными лапами с когтями. Тоня схватила первую попавшую под руку доску и снесла ею ворона – тот безвольной тряпкой отлетел в стену и сполз за диван.

Матвей замер, прислушиваясь к шуму. Тоня же не теряла времени, и следующим, в кого полетел кусок дерева, был он. Она рассчитывала как минимум сбить его с ног, но тот только вздрогнул, будто получил безобидную пощёчину. Две дыры вместо глаз шептали ей бежать.

Так Тоня и поступила.

Перепрыгнув через гору обломков, которую когда-то звали креслом, она понеслась прочь из дома. С промедлением, но всё же Матвей последовал за ней.

Правда, не видела она в нём больше Матвея – и движения, и мимика были до того чужими, что черты лица не имели никакого значения. После того как ворон забрал его глаза, больше не осталось в нем ничего от Матвея.

Ворон.

Только что подарившая Тоне зрение чудо-птица бросилась на неё, едва ли не с желанием его отобрать. А что, если кусками плоти, которые он сунул ей под веки, тоже были мальки? В тот момент она бы не разглядела, точно бы не разглядела, слишком взволнована была.

Тоня не раз видела, как Хозяйка выпускала свой зоопарк на прогулку – но всё же, чаще всего, на охоте. Маленькие гады могли сожрать человека за пару минут, а пережевать жизненно важные вены и то быстрее. В том, что они появились у Матвея не случайно, она не сомневалась. Более того, Тоня была почти уверена: их ему дала Хозяйка.

Вот только зачем? А точнее говоря, за что?

Тоня выбежала за калитку и направилась в глубь села, к другим домам. Авось ещё удастся нагнать Витьку – он её последняя надежда.

За немалое время, проведённое на дне, она уже успела решить, что знает об этом месте всё. Но, оказалось, вопросов тоже было много, и их количество росло с каждой минутой, которую Тоня находилась в бегах.

Она запрокинула голову, подставляя лицо солнцу, и вскрикнула от боли – глаза обожгло ярким светом. Схватившись за них, Тоня попыталась потереть, но сделала ещё хуже.

Её догадки оказались верны. Кто-то и правда ползал под веком, отвечая на любые движения укусами.

– Для тебя же было бы лучше, – зазвучал над ухом голос Матвея, хотя Тоня была уверена: с ней говорил ворон. – Знай ты, где ключ. А так только головастиков на тебя зря потратили.

– Ты не хранитель! – воскликнула она, пытаясь убежать, но сразу же запнулась о наледи и упала, – Ты тоже от Хозяйки!

– Почему же не хранитель? Еще какой хранитель. Просто время нашей сделки с Зинаидой подошло к концу. Поздно твоя добродетельница приехала, поз-дно.

– Хватит уже говорить голосом Матвея!

– Не думаю, что он сильно обидится. Душа-то его уже у Хозяйки!

Тоня отползла подальше, насколько слух позволял ориентироваться на местности, и испуганно переспросила:

– Что это значит?..

Вместо ответа совсем рядом прогремели шаги, и кто-то потащил её по дороге за волосы. Она закричала, ругаясь, но ничего не помогло – только снег сильнее забивался в рот.

Заскрипели ворота, и только теперь, когда её похититель остановился, та вскочила на ноги, со всей силы ударяя его головой о калитку. Должного эффекта это не возымело, наоборот, Тоню лишь грубее потащили внутрь, прищемив пальцы. Та вскрикнула, прижимая их к губам, и вдруг почувствовала знакомый запах ржавчины.

Выходит, они пришли к Витьке.

– Прятать ключ этой ведьме было больше некуда! – каркнул ворон, разгоняя