Времени нет - Рустем Халил

— Подождем в кабинете, — пригласил он Иванку за собой.

Все в этой комнате было для Эдема привычным, и все же не так. Раньше этот кабинет казался спасительным шалашом, собранным настолько добротно, что в него не попадал бурливший снаружи дождь. Но теперь и этот бутерброд, и кипы бумаг на столе, и ведерко для льда, и набор покера, переведенный из сейфа на шкаф, и фото вроде бы знакомого здания, и череп с золотым зубом на полке — все это стало элементами чужого Эдему интерьера.

Иванка села за стеклянный столик и вытащила ноутбук с золотистой крышкой. Эдем встал у окна. Вид соседних домов оказался единственным воспоминанием об этом кабинете, который еще сохранял тепло.

— Акции братьев Билевичей упали на один и два, — Иванка вернула ноутбук к Эдему, не скрывая недовольства.

Эдем ответил спокойной улыбкой — так, должно быть, улыбается печальный шут из лифта. Именно по таким последствиям он и рассчитывал.

— Признайся, — вдруг спросил он, — почему сегодня утром ты сказала, что мечтала бы купить «шевроле» и уехать со своей девушкой как можно дальше? Из-за таких историй? Тебе плохо рядом со мной?

Иванка перестала щелкать по клавиатуре, но не отводила от нее глаз. Женщина в доме напротив высунулась с балкона, пытаясь дотянуться серой тряпкой до наружного края окна.

— Не из-за вас, а просто я занимаюсь не тем. Финансы — это не мое, — наконец сказала она.

Эдем сначала задохнулся и только потом понял, что это была реакция Виктора Шевченко.

— А чье еще? Ты была лучшей студенткой на курсе, блестяще защитила кандидатскую. Я не знаю никого из твоих ровесников и ровесниц, для кого мир финансов был бы так прост, как фантазия архитектора, построившего вот эти многоэтажки. Ты можешь прочесть котировки акций в конце торгового дня, а утром напомнить эти цифры, не заглядывая в ноутбук. Иногда ты способна обнаружить между событиями связь тоньше паутины. Ведь финансы — это твое предназначение! — он говорил, размахивая руками, точь-в-точь, как Шевченко.

— А может, нет никакого предназначения? Ведь то, о чем вы говорите — результат тысяч проведенных по книгам часов, сотен бессонных ночей, десятков практик по саморазвитию. Может, все, что я должна самой себе, — это нестись по трассе в машине с любимой женщиной, выбросив в окно навигатор; зарабатывать на жизнь хореографией или репетиторством — и то и другое у меня неплохо получается; удочерить девочку там, где этому не мешают безнравственные законы; и жить в тихом домике у реки, а не в имении в центре столицы.

— Если ты об этом мечтаешь, зачем тебе понадобился мир финансов?

Теперь Иванка сосредоточила внимание на руках. И была она сейчас не талантливой финансисткой с блестящим будущим, а маленькой девочкой, рисующей пальчиком линии на ладошках.

— Но я уже жила неподалеку от реки. И самое удивительное — у воды бывало редко, ведь туда не доставал звонок телефона. Мама уехала на заработки в Италию в 1993-м — это оказалось единственным способом выжить в деревне, где не осталось работы. Она продала нашу единственную корову, чтобы собрать денег на дорогу, и переселила меня к своей сестре, у которой и без меня было трое детей и мужчина-пьяница. Обещала позвонить и забрать меня или предупредить о возвращении, если заработает достаточно, чтобы открыть собственный магазинчик. Деньги она посылала исправно, но я ждала того звонка. А не дождавшись, пообещала себе: никогда я не буду бедным, и никогда близкий мне человек не будет бояться крепко уснуть и не услышать заветного звонка.

Эдем выбрал из коляски на столике конфету в сиреневой обертке и развернул ее для Иванки.

— И сколько тебе нужно, чтобы наконец прыгнуть в машину и убежать от меня?

— Ну, разве что сама машина, — Иванка взяла конфету. — Денег я заработала достаточно, — не думайте, что я не благодарна вам за это. Но теперь дело не в деньгах.

По коридору затараторила каталка, стукнула краем о дверь кабинета и въехала в палату напротив. Сплелись в единый клубок несколько голосов. Слов было не разобрать, но воздух откровения, которым был наполнен кабинет еще мгновение назад, уже, казалось, просочился в вентиляцию и быстро вытекал — как кислород из разгерметизированного космического шаттла.

Эдем сложил обертку из-под конфеты в самолетик и запустил в ведерко для льда. К его удивлению, самолетик точно попал в цель.

— Нет больше ловушки, чем возможность, — сказал он. — Поэтому ты все еще рядом, правда? Чтобы потом не спрашивать себя, какие вершины ты могла бы достичь, если бы осталась?

Он дотянулся до набора покера на шкафу, достал из него колоду карт и вынул одну наугад. Красная восьмерка. Пусть следующая будет такой же масти — приказал Эдем и вытащил червового валета. Если бы рядом оказался джин, он был бы рад.

— Дело здесь не во мне, а в том, на что я могла бы помочь направить ваши деньги. Но, если мы здесь, чтобы инвестировать в создание лекарства, возможно, я уже близко к цели.

Эдем хотел расспросить ее о цели, но разговор прервали: дверь открылась, впустили хозяина кабинета, и тот всплеснул руками, обнаружив наглых посетителей.

— Я, признаться, подумал, что это розыгрыш, когда полчаса назад позвонила ваша помощница и сказала, что со мной хочет встретиться сам Виктор Шевченко. Я не привык к сведению сильных мира сего, — Артур забрал из рук Эдема колоду карт, сел на кресло рядом с диваном и указал гостю на место напротив. — Разбросим партийку между прочим? Мне не помешали бы деньги на собственную врачебную практику.

Это был не друг Артур, с которым они пили коньяк за память Олега Фростова во вторник. И не хороший приятель Артур, который вчера проник во двор Олеся Мицного с пистолетом за поясом, но не поверил в чудо. Солнце, пробиваясь сквозь жалюзи, прочертило полосы на полу, и Эдему показалось, что между ним и этим новым мужчиной опустилась решетка.

— Так и будете стоять? — врач тасовал карты. Иванка закрыла ноутбук и, сама того не замечая, отодвинулась на край дивана, подальше от врача.

На мгновение Эдем почувствовал себя ребенком, подглядывающим в замочную скважину. Вот сейчас