Чувство льда - Александра Маринина

Тамара Леонидовна посмотрела ей вслед, а когда за дочерьюзакрылась дверь, вздохнула и удовлетворенно улыбнулась. Ну, кажется, все.Круглов обещал как минимум восемь лет покоя и никаких условно-досрочныхосвобождений, никаких колоний-поселений и прочих глупостей. Отсидит от звонкадо звонка. Надо надеяться, на этот раз урок будет достаточно суровым, чтобызабыть об отцовских чувствах. А то ишь чего выдумал!

Любаша распереживалась, дурочка. Конечно, она все понимает ине строит никаких иллюзий насчет того, почему сотни и тысячи мастеров пограниту и мрамору годами преспокойно себе зарабатывают немалые тысячи накладбищенских махинациях, а схватили за руку и посадили именно Юрцевича, однакоу нее хватает ума не обсуждать это вслух. Деликатная девочка, умненькая,воспитанная. Ни слова матери не сказала. Молодец.

А вот что распереживалась – глупо. Подумаешь, нравится оней! Большое дело. Мало ли кому кто нравится. Счастливыми в наше время бываюттолько браки по правильно сделанному расчету.

* * *

Люба действительно ни слова не сказала матери ни в тот день,ни потом. Она даже не позволила себе заплакать. Впрочем, плакать ей и нехотелось. Ей хотелось кого-нибудь убить. Все равно кого: мать, отца,племянников, любого прохожего, который попался бы ей на улице. Злость иненависть, казалось, скрутились у нее внутри в огромный ком ржавой колючейпроволоки, причиняющий при каждом не то что движении или вздохе – при каждоймысли невыносимую боль.

И всю оставшуюся жизнь Люба Филановская несла в себе эту таки не прошедшую ненависть к родителям, особенно к матери.

Никита уезжал на сборы перед чемпионатом, и, как всегда, впоследний момент оказалось, что на «счастливом» спортивном костюме разошелсяшов, который следовало немедленно зашить, ибо ни в каком другом костюме юныйкандидат в будущие «Плющенки» готовиться к соревнованиям не будет – приметатакая. Усевшись на полу рядом с почти уложенной сумкой, Нана быстро и аккуратнозашивала шов, одновременно слушая какое-то политическое ток-шоу, и, когдазазвонил телефон, не сумела быстро встать – нога затекла от неудобной позы, ипришлось немного подождать, пока застоявшаяся в сосудах кровь не наберетнеобходимую скорость. Звонки почти сразу прекратились: Никита в своей комнатеснял трубку. Через несколько секунд Нана доковыляла до аппарата. В трубкеслышались голоса – сына и Александра Филановского.

– Дядь Саш, а правда, что вы с мамой вместе у бабы Верыкатались?

– У бабы Веры? Это кто?

– Ну тренер, Вера Борисовна Червоненко. Правда?

– А, Вера Борисовна! Конечно, правда. Только это давнобыло. А в чем дело?

– Дядь Саш, вот вы как думаете, баба Вера хорошийтренер?

– Очень хороший. Правда, мы с братом у нее совсемнемножко занимались, всего года два или три. Это твоя мама настоящаяфигуристка, а из нас с Андрюхой ничего путного не вышло, и мы в бокс ушли,когда нам было по десять лет. А ты почему спросил?

– Я хочу у нее тренироваться, я ее люблю очень сильно.

– Ну так за чем дело стало? Тренируйся.

– Не получается. Мама не хочет, и баба Вера тоже,кажется, не хочет. Может, вы знаете, почему?

Так, пора вмешиваться. Что это за сепаратные переговоры, даеще на такую щекотливую тему?

– Никита, положи трубку, – строго произнеслаона, – Александр Владимирович звонит не тебе, а мне, по делу.

– Ладно, дядь Саш, пока, – торопливо проговорилНикита. – Я завтра утром на сборы уезжаю, мама меня проводит, так что онанемножко опоздает на работу, ладно?

– Никита! – снова вмешалась Нана. – Своислужебные вопросы я с Александром Владимировичем как-нибудь сама решу, безтебя.

– Да ладно, – проворчал сын и положил трубку.

– Извини, Саша. Мы тут все немножко неадекватные,все-таки сборы перед юниорским чемпионатом, Никитос в первый раз участвует ижутко нервничает.

– Все нормально, Нанусь, – весело ответилФилановский. – А ты что, действительно с нашей Верой Борисовной общаешься?

– Да, мы с ней дружим.

– И как она?

– Отлично. Тренирует ребят, здорова, бодра и весела. Мыс ней совсем недавно виделись, вместе наших девочек на Олимпиаде смотрели.

– Как ты думаешь, она нас с Андрюхой помнит?

– Еще как помнит! Она никого из своих учеников незабывает.

Нана улыбнулась, вспомнив, как сидела с бабой Верой ирассматривала фотографии, на которых были запечатлены братья Филановские, ихжены, возлюбленные и сослуживцы.

– Это приятно. Нанусь, я, собственно, звоню по делу.Завтра в пятнадцать тридцать совещание по поводу переоборудования типографии,которую мы прикупили. Я бы хотел, чтобы ты обязательно была.

– Зачем? – удивилась Нана.

– Затем, чтобы потом, когда начнут воровать, не ломатьвсе и не строить заново. Если ты сможешь быть на совещании, тогда я сейчас дамкоманду, чтобы заодно пригласили представителя фирмы, которая изготавливаетаппаратуру для видеонаблюдения и всякое такое, ну, это по твоей части. Сможешь?Или у тебя что-то назначено на это время?

– Смогу, Саша. Я сейчас точно не помню, что там у менязавтра в половине четвертого, но наверняка ничего такого, что нельзя было быперенести. Если что-то действительно важное, я обычно запоминаю. Раз не помнюнавскидку – значит, ничего нет. Я приду.

– Отлично! И не забудь: послезавтра все издательствостройными рядами готовится встречать весну. Тебя это тоже касается. У тебя вприемной целый дендрарий, так что не забудь принести рабочую одежду. И невздумай все перевалить на Владу, я лично буду ходить по кабинетам и проверять.

Нана рассмеялась легко и радостно. Господи, как же сильноона его любит! Его просто невозможно не любить. Он – неповторимый, уникальный.Ну кому еще, кроме Александра Филановского, могла прийти в голову идея накануне8 Марта устроить массовую пересадку комнатных растений, которых в зданиииздательства развелось видимо-невидимо, да не просто пересадку, не абы как, а вгоршки единообразного дизайна. Горшки были заказаны, и послезавтра утром ихпривезут прямо со склада. Кстати, не забыть бы напомнить начальнику охраны,чтобы заранее созвонился с этим складом и выяснил номер машины. Или машин?Сколько «Газелей» нужно для горшков, если учесть, что в особняке, занимаемомиздательством «Новое знание», четыре этажа и на каждом этаже, помимо кабинетов,есть просторный холл, в котором стоят несколько крупногабаритных растений типавзрослых драцен, монстер и кентий? Тут уже нужны не горшки, а кадки, и,пожалуй, одним грузовичком дело не обойдется.

И у самой Наны растений море, что в приемной, где сидитВлада, что в кабинете. И все их им вдвоем предстоит пересадить. Трудотерапиятакая. Говорят, что работа с землей и с живыми растениями положительносказывается на энергетике, на эмоциях и вообще на здоровье. То ли кто-то сказалоб этом Филановскому, то ли он где-то это прочел и решил устроить своимсотрудникам день массового оздоровления. Конечно, возиться неохота, но ведьначальник же, с ним не поспоришь. А уж если этот начальник – АлександрВладимирович Филановский, то с ним не поспоришь тем более, ибо он никакихспоров и пререканий просто не терпит и не допускает. Он всегда сам знает, что икак надо делать, и чужое мнение его интересует меньше всего на свете.