Час перед рассветом - Анастасия Сычёва

Вторая половина дня, размещение в очередной гостинице и ужин тянулись для меня невероятно медленно. Вечером, едва-едва дождавшись, когда Лидия попрощается с дочерью и удалится к себе, я решительно постучалась к Бьянке.

— Эржебета? — удивилась она, обнаружив меня на пороге. — Что случилось?

Я закрыла за собой дверь, повесила на комнату полог тишины, а затем обратилась к своей пациентке:

— Скажи мне, у тебя есть враги?

В первый момент она хотела возмутиться, что я говорю ей «ты», но затем до нее дошел смысл моих слов. Миловидное лицо удивленно дрогнуло.

— Нет вроде…

— Тогда так: ты получала незадолго до отъезда из Валенсии какие-нибудь подарки? Скажем, от человека, от которого ты не ожидала его получить? От подруги? Родственника? Возможно, от бывшего недруга, который неожиданно захотел с тобой помириться?

Судя по тому, как вытянулось ее лицо при моих последних словах, я попала в точку.

— Получала, — растерянно подтвердила Бьянка.

— Неси сюда, — коротко велела я.

Девушка помедлила несколько секунд, растерянно глядя на меня, но затем пожала плечами и пошла к своей кровати. На тумбочке лежала небольшая сумка с дорожными мелочами вроде зеркальца или расчески. Бьянка достала оттуда кулон на длинной цепочке, выполненный из авантюрина — хорошего проводника заклинаний. Взглянув на него магическим зрением, я увидела в нем тщательно запечатанную спираль магического плетения. Надо полагать, кулон был опасен не только для Бьянки, но для любого, кто наденет его хотя бы один раз: порча моментально переносилась на ауру надевшего и постоянно подпитывалась от кулона. Забрав у растерянной девушки украшение, я мысленно проанализировала структуру проклятия, запоминая ее на будущее, а затем разрушила плетение. Как только последние остатки магии рассеялись в воздухе, кулон сам собой вспыхнул в моих руках. Бьянка вскрикнула и отпрыгнула назад. Я же продолжала держать украшение в руках, прекрасно понимая, что огонь потухнет, как только уничтожит кулон. Так и получилось, и я смахнула с руки несколько хлопьев пепла. Перевела взгляд на девушку — та смотрела на меня широко распахнутыми глазами. Из ее ауры пропала энергия проклятия, и скоро она выздоровеет.

— Тебя прокляли, — хмуро пояснила я. Бьянка ойкнула. — Заклятие действовало медленно, иначе ты бы уже умерла. Я поздно догадалась, в чем дело. С завтрашнего дня ты быстро пойдешь на поправку.

Та кивнула, а затем свистящим шепотом спросила:

— Вы — маг?!

— Да. Ты знаешь, кто тебя так сильно не любит?

Бьянка нахмурилась, а затем на ее лице промелькнула злость.

— Отлично, — констатировала я. — Теперь ты понимаешь, что с этим человеком стоит быть поосторожнее. Спокойной ночи.

Я направилась к двери, но меня догнал вопрос Бьянки:

— Как я могу вас отблагодарить? Моя мама может заплатить вам. Я знаю, услуги магов стоят очень дорого, а мама даже не подозревает, кто вы!

Я слегка улыбнулась.

— Мне не нужны деньги. У меня только одна просьба.

— Какая?

— Не рассказывай никому о том, что здесь произошло. Пусть это останется между нами.

До меня донеслись эмоции девушки — удивление и растерянность. Неожиданно я вспомнила еще кое о чем и остановилась на пороге.

— Кстати, Бьянка, тебе часто снятся такие реалистичные сны, которые потом сбываются?

Она слегка побледнела.

— Откуда вы знаете?

Про мантара мне рассказывать не хотелось, и я неопределенно пожала плечами.

— Не важно. Но я хотела сказать тебе, что это не сны. У тебя дар прорицания, Бьянка. Мне кажется, ты должна об этом знать.

— Я — маг? — после непродолжительного молчания изумленно прошептала она.

Впрочем, Бьянка верила моим словам, это я видела. Она уже так привыкла к этим странностям, что мои объяснения не казались ей бредом сумасшедшего.

Я уже нажала на ручку двери, когда услышала:

— Расскажите мне! Я же ничего в этом не понимаю…

Она смотрела на меня с такой смесью надежды и неверия, что я не смогла просто повернуться и уйти. Мне было по-человечески жалко девушку — всю жизнь считать себя ненормальной, а потом внезапно услышать, что ты маг… Вздохнув и мысленно попрощавшись со сном, я села на кровать рядом с Бьянкой.

— Ну, слушай…

Остаток пути прошел спокойно. Бьянка быстро выздоравливала, оживая на глазах, и уже ничем не напоминала ту бледную больную девушку, которую я встретила в Фертагаре. Видя, что с дочерью все в порядке, Лидия сама словно помолодела на несколько лет, и среди нас теперь царила расслабленная, приятная атмосфера. Помня о моей просьбе, Бьянка никому не рассказывала о причинах своего внезапного выздоровления. В тот вечер я постаралась рассказать ей о магах то, что знала сама, хотя бы в общих чертах. Поведала о свете и тьме, о богах-покровителях, о магических школах и специализациях. Конечно, о чем-то она слышала сама — все-таки в нашем мире магия встречалась всюду — но многое оказалось для девушки открытием. Больше всего ее поразило осознание того, какой свободой обладали маги. Для них не важно, кто ты — мужчина или женщина, герцог или ремесленник, важны только твои таланты. Маги занимаются по жизни тем, чем хотят, и никакие социальные условности им не указ. Сама Бьянка оказалась внимательной слушательницей, и мне было приятно разговаривать с ней. Единственной темой, на которую я решительно отказалась распространяться, была моя история и причина, по которой я вынуждена подрабатывать знахаркой. Бьянка это поняла и не пыталась меня расспрашивать.

Так же, как и недавно передо мной, перед девушкой неожиданно встал вопрос, что делать дальше. Я не пыталась ничего ей советовать, но Бьянка поинтересовалась моим мнением. Пожав плечами, я сказала, что самое закономерное решение — это идти в любую школу магии и развивать свои таланты. А еще я предложила ей рассказать обо всем Лидии, та имела право знать правду. К Бьянке у меня была единственная просьба — отложить разговор с матерью до того момента, когда я покину Оранмор, поскольку не было никакой охоты повторно отвечать на вопросы, рассказывать про магический дар юной аристократки и проклятие, наложенное на нее. Бьянка глубоко вздохнула, но согласилась с моим условием.

Но, когда мы наконец-то прибыли в столицу Аркадии, я не покинула ее сразу. Даже передав Бьянку их семейному лекарю, я продолжала наблюдать за ее здоровьем до того момента, пока аура девушки не восстановилась целиком. В некотором роде я испытывала угрызения совести по поводу того, что проглядела порчу, и по моей ошибке Бьянка могла погибнуть. Наконец, когда она окончательно пришла в себя, я объявила о своем отъезде, понимая, что в Госфорд я уже опаздываю. В тот же вечер Лидия пригласила меня в свой кабинет на втором этаже роскошного особняка, располагавшегося на одной из главных улиц города. Когда я вошла, графиня сидела за письменным столом и просматривала стопку писем, лежавшую перед ней. Увидев меня, она расплылась в искренней улыбке, которую нечасто можно увидеть на лицах аристократов.