Час перед рассветом - Анастасия Сычёва

За несколько дней я уже перезнакомилась со всеми своими попутчиками, включая семерых охранников. Их возраст варьировался от тридцати до сорока пяти лет, и все были воинами, а не просто вооруженными слугами. Во время привалов они запросто болтали со служанками и со мной. Горничные при этом часто заигрывали с ними, и те охотно им отвечали, но мне они никогда свое общество не навязывали. Их главой считался сорокалетний Ромар, который отвечал за безопасность леди в карете.

Единственное, что меня смущало в этой ситуации, — это моя пациентка. Семнадцатилетнюю Бьянку нельзя было назвать красавицей, но эта русоволосая синеглазая девушка была очень хорошенькой. Стройная и маленького роста, она была похожа на фею. Ее даже не портил слегка курносый нос. Правда, сейчас она выглядела осунувшейся и уставшей, но я была уверена, что, как только эта барышня вернется домой к своим подругам и светским мероприятиям, она немедленно оживет. Со мной Бьянка всегда была очень вежлива и не позволяла себе никаких аристократических замашек. Именно это было странно — адекватная девушка, на дуру вроде не похожа… Тогда откуда эти страдания и «страшная слабость во всех членах»?

Мы находились в пути уже неделю. Вечером добрались до очередной придорожной гостиницы. На улице рано темнело — чувствовалась близость осени. После ужина горничные пошли помогать укладываться спать графине, а я перед сном зашла к Бьянке. Та уже лежала в своей комнате и успела заснуть до моего прихода. Я не хотела ее будить, но при отсветах пламени камина ее вид неожиданно показался мне еще более болезненным, чем обычно. Это мне не понравилось, и я подошла к девушке с намерением пощупать ее лоб. Но в тот момент, когда я уже почти дотронулась до лица, мою руку неожиданно перехватили холодные тонкие пальцы. Бьянка распахнула глаза, в которых зрачки сузились до размера булавочной головки, и, пристально глядя на меня, выпалила:

— Ты в опасности! На тебя охотятся!

Ее слова подействовали на меня как удар обухом по голове. В первый момент я испугалась так, что чуть не села на пол, но затем попыталась взять себя в руки. Во-первых, на меня всегда будет кто-то охотиться. А во-вторых, что эта девочка себе напридумывала?

— С чего ты взяла? — чуть севшим голосом спросила я, позабыв от неожиданности о том, что раньше мы с Бьянкой были на «вы». — Кто?

— Ужасный монстр, — выдала дочка Лидии, и я недоуменно приподняла брови. Она этого не заметила и продолжила, глядя куда-то в сторону. — Чудище с когтями и клыками, его глаза светятся в темноте желтым огнем, и мало кому удается уйти от него живым!

Ну… При всей моей ненависти к Адриану Вереантерскому, назвать архивампира «чудищем с когтями» и «светящимися глазами» у меня язык не повернется. Не думаю, что стоит воспринимать слова девушки всерьез. Бьянка это подтвердила, когда внезапно поежилась и посмотрела на меня нормальным взглядом, в котором легко читалось беспокойство:

— Все в порядке? Что со мной только что было?

— Вы заснули, — ласково сказала ей я. — Вам приснился кошмар. Сейчас я дам вам выпить лекарство, и вы заснете снова.

Та неуверенно мне улыбнулась и опустилась обратно на подушки. Я же сбегала в комнату, где должна была ночевать вместе с горничными, и достала из сумки флакон с успокоительным. Разведя десять капель в воде, вернулась к Бьянке и дала ей выпить лекарство. Та послушно все проглотила и перевернулась на бок — приготовилась спать. Убедившись, что с ней все в порядке, я ушла к себе.

Странно, конечно, получилось. Правда, девушка может быть очень впечатлительной, и обычный кошмар запросто мог напугать ее. Но ее лицо было очень уж необычное, когда она проснулась. Глаза такие… немного жуткие. Она явно была не в себе, когда говорила это. Впрочем, какой смысл сейчас об этом думать? Скоро мы доберемся до Оранмора, я передам Бьянку на руки семейному лекарю и больше никогда не увижу.

Так что, ложась в постель, я уже почти не думала о странных словах юной графини, а раздумывала над своими дальнейшими планами. Пока все складывалось для меня как нельзя лучше, и засыпала я с улыбкой на губах.

Боль. Ужас. Привкус крови во рту. Легкие горят от нехватки воздуха, перед глазами мельтешат тысячи черных точек. Духота, спертый воздух убивают, и я с нетерпением жду момента, когда тьма вокруг станет окончательной и поглотит меня. Что угодно, только не эта мука! Но милосердная смерть не спешит забирать меня. Сквозь призму боли я вижу искаженное страданием покрасневшее лицо матери. Ее прическа растрепалась, и белокурые волосы в беспорядке рассыпались по плечам. Она мучается сейчас так же, как и я. Мы обе вынуждены расплачиваться за ошибки отца, который погиб еще месяц назад. Ничего, моя старшая сестра выжила. Она отомстит за нас им всем… Отомстит…

Я резко сажусь на кровати, охваченная лишь одним желанием — бежать как можно дальше. Одновременно жадно хватаю ртом воздух, точно вытащенная из воды рыба. Пальцы продолжают рефлекторно царапать одеяло, на месте которого только что был земляной пол. Через несколько секунд я начинаю вспоминать, где нахожусь. Это был всего лишь сон. Все в порядке. Все хорошо.

Откинула в сторону одеяло и, не обуваясь, я поднялась с кровати и в одной нижней сорочке некоторое время бродила по комнате из угла в угол, огибая спящих горничных, похожая на неупокоенное привидение. Постепенно дыхание вернулось в норму, а глаза, наверное, вернули нормальный цвет. Помянув про себя демонов, я достала из сумки пузырек с успокоительным и отсчитала себе двадцать капель, а затем медленно опустилась обратно на постель.

Сон был такой же, как и раньше. Снова казнь тех двух эльфов, снова их медленная и мучительная смерть. Но сегодня я не просто была зрителем, я стала одной из этих эльфов, чьи мысли были моими мыслями, и муки удушья были самыми настоящими. Раньше такого еще не было.

На следующее утро я проснулась совершенно не выспавшаяся. Нервы были натянуты, и я дергалась от каждого резкого звука. Увиденный сон выбил меня из колеи, и дело было даже не в его содержании. Этот кошмар снился мне и раньше, и каждый раз это происходило накануне каких-то серьезных событий. Я привыкла доверять своему подсознанию, которое подобным образом предупреждало меня об опасности. Не зная, что конкретно мне угрожает, я тем не менее знала, что должна быть настороже. А после завтрака, увидев Бьянку, вспомнила о ее вчерашнем странном поведении, и настроение ухудшилось еще больше. Перед отъездом, плюнув на все, я стремительно поднялась в свою комнату и, убедившись, что все горничные были в тот момент на первом этаже, вытащила из сумки ремень с уменьшенными сардами. Затем при помощи эликсира вернула им нормальный размер и решительно надела эту перевязь так, что клинки оказались за спиной. Вместе с моим платьем, передником и шапероном[1] это смотрелось, мягко говоря, странно, и я добавила завершающий штрих — иллюзию невидимости. Увидеть их теперь мог только опытный маг. Если мне не повезет и я столкнусь с таким, по крайней мере, не буду безоружной.