Пятая голова Цербера - Джин Вулф

КОНЕЦ ИНТЕРВЬЮ

Мне сообщили, что одним из последних представителей первоначального поколения французских колонистов был некий Робер Кюло. Со дня его смерти прошло уже около сорока лет. Я навел справки о нем и узнал, что его внук, имя которого тоже Робер Кюло [41], иногда упоминает об историях, рассказанных ему дедом про первые дни человека на Сент-Анн. Ему (то есть Роберу Кюло-младшему) на вид около пятидесяти пяти земных лет. Он владеет лучшим на весь Французский Причал магазином готовой одежды.

Месье Робер Кюло-мл. (далее К.): Да, старик часто рассказывал мне про этих аннезийцев, как вы их называете, доктор Марш. Он много таких историй знал, и все они были разные.

Если быть точным, он говорил, что аборигены принадлежали к разным расам. Другие придерживались мнения, что существовала только одна раса, но другие были в этом сведущи куда меньше. У него была любимая присказка: «Для слепца все кошки черны». Вы говорите по-французски, доктор? Жаль.

Я: Вы не могли бы указать мне примерную дату – когда ваш дед в последний раз видел живого аннезийца, месье Кюло?

К: За несколько лет до его собственной кончины… дайте подумать. Да. Где-то за три года до этого. Он был прикован к постели весь следующий год, а еще через два года смерть унесла его.

Я: Итак, это было примерно сорок три года назад?

К: Э-э, вы не доверяете старому человеку, так? Невежливо! Вы все так себе говорите: французам нельзя доверять. Вот что вы держите на уме.

Я: Напротив, я очень заинтересован.

К: Дед отправился на похороны друга. Это его так расстроило, что он решил пройтись пешком. Еще незадолго до того, будучи лишь немного моложе, он много ходил пешком, понимаете? И только за несколько лет до той последней болезни он забросил прогулки. Но сердце у него пошаливало, так что он снова отправился подышать свежим воздухом. Я играл в шашки с моим отцом, его сыном, и я был там, когда он вернулся.

Как он описывал своего indigène?[42] (Смеется.) Я так надеялся, что вы об этом не спросите. Видите ли, мой отец тоже над ним посмеивался, и это дедушку очень сердило. В отместку он изъяснялся с отцом только на скверном английском, нарочно коверкая язык, а это, в свою очередь, бесило отца. Он сказал, что мой отец зря просидел сиднем весь день и ничего не увидел. Надо сказать, что мой отец потерял обе ноги на войне. Для меня это, пожалуй, удача. Ведь если б он их не лишился, то, возможно, потерял бы много больше?[43]

И вот я задал ему тот же вопрос, какой вы сейчас задали мне, – как они выглядели? Я передам вам его ответ, но вполне вероятно, что вы разуверитесь в надежности его слов.

Я: А вы не думаете, что он просто подшучивал над вами с вашим отцом?

К: Он был честным человеком старой закваски. Он никому никогда не лгал, вы это поймите. Все, что он мог, – это, однако, преподнести истину так, чтобы она стала похожа на небыль. Я спросил его, как выглядело это существо. Он сказал, что временами оно напоминало человека, а иногда – живую изгородь.

Я: Живую изгородь?

К: Или мертвое дерево – как-то так. Позвольте, я соберусь с мыслями. Вот как он сказал, насколько мне помнится: «Иногда как человек, иногда как старое дерево». Я не знаю, что он имел в виду.

Месье Кюло любезно указал мне нескольких членов французского землячества на Французском Причале, которые, по его словам, могли бы пойти со мной на контакт. Он также упомянул, что доктор Хагсмит, врач, пытается изучать некоторые культурные традиции аннезийцев. В тот же вечер мне удалось повидаться с доктором Хагсмитом. Он говорит по-английски и считает себя фольклористом-любителем.

ХАГСМИТ: Сэр, мы с вами на разные кнопки нажимаем. Я не пытаюсь принижать ваши исследования, но я сам занят немного не тем. Вы пытаетесь установить истину. Я боюсь, результаты ваших поисков окажутся на редкость скудны. Я же разыскиваю небылицы-побасенки и нарыл их уже целую гору, видите?

Я: Вы хотите сказать, что ваша коллекция содержит множество записей об аннезийцах?

Х: Тысячи, сэр. Я прибыл сюда молодым врачом двадцать лет назад. В те дни мы думали, что к нынешнему моменту здесь возникнет великий город. Не спрашивайте меня почему, но мы так думали. Мы так тщательно все распланировали: парки, музеи, стадион. Мы полагали, что у нас есть все необходимое для этого. Так оно и было, за исключением людей и денег. У нас и сейчас есть все необходимое. (Смеется.)

Я начал записывать истории об аборигенах постепенно, в ходе моей практики. Видите ли, я пришел к выводу, что эти легенды оказывают определенное воздействие на людские умы, а людские умы – на болезни моих пациентов.

Я: Но сами вы никогда не видели аборигена?

Х: (Смеется.) Нет, сэр. Но я, вероятно, лучший из живущих здесь экспертов по этому вопросу. Спрашивайте меня о чем угодно, я вам процитирую главу и стих.

Я: Отлично. Аннезийцы все еще существуют?

Х: Так же, как и до того. (Смеется.)

Я: Где они обитают?

Х: Вы хотите сказать, в какой местности? Некоторые ведут кочевой образ жизни в глуши. Живущие вблизи ферм в основном выбирают себе дальние неприметные уголки, но иногда один-двое могут забрести в коровник, а то и обосноваться под крышей дома.