Спасательная шлюпка. Чума из космоса - Гарри Гаррисон

Он распрямился, повернулся и посмотрел наружу. Сквозь стекло на него смотрело альбенаретское лицо. Интересно, виден ли инопланетянину Хэм, лежащий в тени у его ног? С нарастающей тревогой он нашарил чуть ниже прозрачной части ручку, открывающую дверь. Та открылась, и он то ли выпал, то ли шагнул из тележки и оказался лицом к лицу с чужаком.

– Капитан Райумунг? – с трудом произнес он на альбенаретском.

Темные глаза смотрели на него сверху вниз.

– Теперь я бывший капитан, – произнесла инопланетянка на человеческом языке. – Но я знаю вас, магнат. Что вам от меня нужно?

Джайлс прислонился к корпусу рудовозной тележки, чтобы не упасть. Колени предательски дрожали. Через минуту они перестанут держать его. Он пытался продолжить говорить по-альбенаретски, но усилия для этого оказались чрезмерными.

– Я обещал вам кое-что, – сказал он на своем родном языке. – Я обещал сказать вам, кто заложил бомбу, уничтожившую ваш корабль.

Лицо инопланетянки наблюдало за ним. Ее голос произносил человеческие слова с жужжащими интонациями.

– Это уже неважно. После раздумий я отдала ту жизнь, которую носила. Она созреет и родится у другой. Так что все связи разорваны, и больше не имеет значения, как погиб мой корабль.

– Это не имеет значения… – Он уставился на нее, истощенный от ран, не в силах сообразить, как справиться с этим новым поражением. – Вы отдали своего… Почему?

– Я не получила чести от приземления. Это вы привели шлюпку к месту посадки и спасли ваших людей. Для меня это не позор, но и не смывает бесчестья. Хорошо бы найти и наказать того, кто убил моих товарищей по кораблю и мой корабль, но это уже не имеет отношения к той жизни, которую я носила. Я ее отдала. Сохранять отношения с моим ребенком имело бы смысл только в случае, будь у меня шанс восстановить честь; но откуда такая перспектива? Ведь корабль и все, кто служил ему, погибли, и этого уже ничем не изменить.

– Но если эта потеря сможет привести к великому благу для всех альбенаретцев – всей расе, – что тогда?

– Великому благу? – Темные глаза внимательно следили за лицом Джайлса. – Для всей расы?

– Да.

– Каким же образом? И откуда вам, человеку, знать, что будет великим благом для альбенаретцев?

– Потому что в данном случае это связано с великим благом и для людей.

– Такая взаимосвязь невозможна, – сказала капитан. – Между нами почти нет сходства, человек.

– Вы уверены? – спросил Джайлс. Он едва держался на ногах и постепенно начал сползать по борту транспортного средства, к которому прислонился. Капитан стояла молча. – Вы прожили со мной – и другими людьми – столько дней на спасательной шлюпке и по-прежнему уверены, что мы совсем непохожи и нет ни малейшего шанса найти что-то общее?

Высокая фигура стала расплываться в его глазах.

– Возможно… – Вдруг две мощные руки схватили его за плечи, приподняли и прижали к борту тележки. – Вы больны?

– Немного… ранен.

Он шевельнул губами, пытаясь сказать еще что-то, но не нашлось сил произнести ни слова. Словно сквозь туман он видел, что голова капитана наклонилась вперед и заглянула в тележку. С такого положения она не могла не увидеть Хэма.

Джайлс ждал, что она потребует объяснений или поднимет тревогу, но этого не произошло. Вместо этого он почувствовал, что его отодвинули в сторону, чтобы открыть дверь рудовозной тележки, а затем подняли и занесли внутрь, и тело капитана заслоняло ту помощь, которую она ему оказывала, от прозрачной панели, за которой все еще сидел другой представитель ее расы, наблюдая за происходящим.

Его вдавили в кресло, и фиксаторы автоматически выскочили, чтобы удерживать его там. Дверца транспортного средства захлопнулась. Через секунду открылась дверь с другой стороны тележки, и высокая фигура капитана забралась в нее, чтобы занять соседнее с ним место. Она потянулась к рычагам управления; тележка тронулась, развернулась и выехала из купола там, где он въезжал.

Альбенаретка направила их транспортное средство куда-то прочь от купола. Помолчав несколько мгновений, она заговорила:

– Я – бывший капитан, и теперь умру, как наземник, не знавший космоса, без почестей и сожалений со стороны товарищей по кораблю, помнящих меня. Но осталось кое-что незаконченное. Вы бросили мне вызов, чтобы спасти всего лишь одного из ваших людей-рабов, и здесь с вами другой, явно мертвый, и вы явно более чем «немного ранены». Кроме того, вы спросили меня, может ли быть что-то общее между людьми и альбенаретцами, и этот вопрос меня озадачил. До нашего полета на спасательной шлюпке я бы не задумываясь отвергла подобную идею. А теперь не знаю…

Ее речь прервалась в нетипичной для нее манере. Он расслабился, стараясь максимально не сопротивляться тряске.

– Вы можете говорить? – спросила она вскоре.

– Да. – Это слово показалось едва слышным шепотом. Он приложил усилие и постарался, чтобы его голос звучал более внятно. – Теперь я понимаю многое, чего не понимал раньше. Альбенаретцы вовсе не ищут смерти, не более, чем мы. Смерть – лишь промежуточный этап перехода к чему-то более величественному – к единению всей расы со Вселенной.

– Разумеется.

– Нет… вовсе не «разумеется». Вы не имеете представления о том, как сложно людям понять такую концепцию. Смерть для нас уникальна и индивидуальна – это либо конец всего, либо освобождение нечто, называемого «душой», которая в конечном счете и устанавливает взаимоотношения личности со Вселенной.

– Такими отношениями обладает раса, – сказала капитан. – Отдельная личность – всего лишь небольшая частичка.

– Для вас, альбенаретцев, но не для нас. В этом вся разница. Мы всегда воспринимаем себя отдельными личностями. «Когда я умру, – скажет любой из нас, – наступит конец света». Вы, альбенаретцы, не можете по-настоящему оценить такой образ мыслей, как и мы не можем по-настоящему оценить ваш Путь и его повороты.

– В таком случае у нас нет ничего общего.

– Есть. Общая недостаточность. Мировоззрения наших обеих рас были адекватными до тех пор, пока каждая из них жила только и исключительно в мире своего появления. Но теперь обе странствуют по космосу, и вам недостаточно просто переложить Путь и его повороты из понятий единственного мира в универсальные термины. Такой путь ведет к остановке развития и физической смерти для всей вашей расы. Точно так же и нам, людям, теперь недостаточно заявления: «Когда я умру, Вселенная исчезнет». Потому что теперь мы увидели Вселенную и знаем, что она слишком велика, чтобы исчезнуть лишь потому, что умер один человек. В качестве отдельных личностей мы сталкиваемся со Вселенной, слишком большой для нас.

– Общая недостаточность не может нас связывать.

– Связывает то, что в обоих случаях мы можем чем-то помочь друг другу, – сказал Джайлс. Внезапное озарение снова посетило его, подсказывая новые аргументы в этом споре. – То, чего не хватает нам, людям, отчасти уже есть в мировоззрении вашей расы – опора на идею, что выживание расы важнее всего. Как отдельные личности мы слишком незначительны, чтобы противостоять Вселенной, но как раса – вполне способны. Это то, чего не хватает в нашем мировоззрении. А вам, альбенаретцам, не хватает вот какой нашей черты: отдельная личность готова бороться за выживание даже тогда, когда вся мудрость расы уверяет, что выживание невозможно. Вспомните: вы сдались, а я все-таки привел сюда спасательную шлюпку.