Не жилец! История медицины в увлекательных заметках - Андрей Сазонов

Не удивляйтесь столь необычному названию, а просто читайте дальше и скоро вам все станет ясно.

В этой главе речь пойдет об эпидемиях чумы и о том, что делали при этих эпидемиях средневековые врачи.

Тяжелых инфекционных заболеваний, к сожалению, существует много. И не только чума смертельно опасна. И не только чума вызывает эпидемии. Эпидемии холеры или натуральной оспы тоже уносят множество жизней. Но если говорить образно, то холера или оспа уносят жизни в горсти, а чума — в охапке. Если положить на одну чашу весов все болезни, как инфекционные, так и неинфекционные, а на другую чашу — одну лишь чуму, то чума перевесит. От чумы в средневековой Европе умерло больше народа, чем от всех войн вместе взятых.

С VI века нашей эры чума стала самой главной медицинской проблемой. В той или иной мере ей уделяется внимание практически в каждом из медицинских трудов, написанных в Средневековье. А впервые чума упоминается в Библии: «Филистимляне же взяли ковчег Божий и принесли его из Авен-Езера в Азот… И отяготела рука Господня над Азотянами, и Он поражал их и наказал их мучительными наростами, в Азоте и в окрестностях его. И увидели это Азотяне и сказали: да не останется ковчег Бога Израилева у нас, ибо тяжка рука Его и для нас и для Дагона, бога нашего. И послали, и собрали к себе всех владетелей Филистимских, и сказали: что нам делать с ковчегом Бога Израилева? И сказали: пусть ковчег Бога Израилева перейдет в Геф. И отправили ковчег Бога Израилева в Геф. После того, как отправили его, была рука Господа на городе — ужас весьма великий, и поразил Господь жителей города от малого до большого, и показались на них наросты. И отослали они ковчег Божий в Аскалон; и когда пришёл ковчег Божий в Аскалон, возопили Аскалонитяне, говоря: принесли к нам ковчег Бога Израилева, чтоб умертвить нас и народ наш. И послали, и собрали всех владетелей Филистимских, и сказали: отошлите ковчег Бога Израилева; пусть он возвратится в своё место, чтобы не умертвил он нас и народа нашего. Ибо смертельный ужас был во всем городе; весьма отяготела рука Божия на них. И те, которые не умерли, поражены были наростами, так что вопль города восходил до небес…»

«Наросты», о которых идет речь в пятой главе Первой книги Царств — это, вероятнее всего, бубоны, увеличенные в результате воспаления лимфатических узлов. На то, что речь идет именно о чуме, указывают не только «наросты», но и фразы, свидетельствующие о тотальном распространении болезни: «Поразил Господь жителей города от малого до большого», «И те, которые не умерли, поражены были наростами, так что вопль города восходил до небес». Только чума поражала всех подряд, во время эпидемий натуральной оспы или холеры такого не происходило. Да и смертность от оспы и холеры была гораздо меньшей, чем от чумы.

Если древнеримской медицине посчастливилось дойти до следующих поколений, то древнеримские гигиенические представления исчезли вместе с породившем их государством. Культ чистоты, общественные бани, водопровод, канализация, запрет на выливание нечистот и выбрасывание мусора на улицу и много другого полезного исчезло за ненадобностью. У кельтов, германцев и других «варваров» были свои понятия о чистоте, радикально отличавшиеся от римских. Суть этих понятий можно было выразить шуткой Бенни Хилла[89]: «Мытье — бесполезное занятие, ведь когда грязи накапливается много, она просто отваливается».

Cлова Гиппократа о том, что «для больных полезно, если их питье, пища и все, что они видят, будет чисто», в Средние века воспринимались с иронией. Большинство средневековых врачей твердо знали, что мытье и смена белья, как нательного, так и постельного, ослабляет организм больного человека. Принятие ванны считалось крайне рискованным занятием, поскольку от теплой воды расширялись кожные поры, через которые в организм вместе с водой могли проникнуть разнообразные болезни.

А знаете ли вы, откуда в Европе взялась мода на широкополые шляпы? Поля должны были защищать от выливаемых из окон нечистот. Если уж это неизбежно, то пусть лучше грязь останется на шляпе, не запачкав лица и одежды… Объедки тоже было принято выбрасывать за порог, где они разлагались и благоухали. Такой роскоши, как уборщики улиц, в Средние века не знали. По всей Европе улицы убирал Мастер Дождь.

Да что там далеко ходить за примерами! Достаточно вспомнить вспышку холеры в Сохо[90] в 1854 году. В Лондоне, столице великой империи, над которой никогда не заходило солнце, во второй половине просвещенного XIX века были районы, не имевшие канализации. Нечистоты из выгребных ям сбрасывались в Темзу, туда же, откуда брали и воду для питья. Запрета на использование воды из тех рек, куда сливались стоки, в тогдашнем Лондоне не существовало. В отличие от Древнего Рима, где нечистоты сливали в одни водоемы, а воду для питья и мытья брали из других.

Вдобавок забота о чистоте тела еще в раннем Средневековье стала считаться греховной. С одной стороны, не стоило потакать таким низменным прихотям тела, как потребность в мытье, а с другой — неизбежное созерцание при этом собственного обнаженного тела могло вводить в искушение. Богословские трактаты советовали мыться как можно реже, а лучше всего — вообще не мыться, ибо здоровому телу это вовсе не требуется. Таким образом получалось, что приверженцы телесной чистоты регулярно совершали не только опасный для здоровья, но и греховный поступок. Задавшись вопросом: «Мыться или не мыться?» — средневековое общество решило не мыться. Ну а чем больше грязи, тем больше инфекционных болезней — это аксиома.

Надо сказать, что Древнему миру крупно повезло. В нем не было пандемий, то есть огромных по масштабам эпидемий чумы. Во всяком случае, нам ни о чем таком неизвестно.

Первая пандемия чумы, начавшаяся не то в Египте, не то Эфиопии, а затем охватившая все средиземноморские страны, произошла в VI веке нашей эры. Нет, правильнее было бы сказать не «охватившая», а «опустошившая», потому что эта пандемия, как считают историки, унесла жизни ста миллионов человек — невероятно огромная цифра для VI века. В столице Византии Константинополе в разгар пандемии ежедневно умирало от пяти до десяти тысяч человек.