Рядом с алкоголиком. Исповедь жены - Катерина Яноух

ЛиАнн, легендарная повивальная бабка, ассистирующая при родах, жила в квартире, переполненной кошками, керамикой и хрусталем. Я влюбилась в нее с первого взгляда. Мне показалось, что мы с Рихардом ей тоже понравились. В туалете, возле раковины, у нее была повешена молитва о душевном покое:

Я долго стояла там, мыла руки и читала молитву снова и снова. Я видела в этом знамение.

Мы говорили о моих предшествующих родах. Я рассказала ей, что у меня с Йоахимом были скорые роды и что я едва-едва помню, как родилась Миранда, потом мне было даже жаль, что я проморгала нечто важное. Она спрашивала меня, как рожала моя мать. Я не знала точно, мы никогда не говорили об этом. ЛиАнн говорила, что очень часто для женщины имеет значение, как она родилась сама, а также рассказы об этом. Роды – это как смерть. Как человек рожает, так и умирает. Некоторые орут криком, иные ведут себя спокойнее, тише. Слушать ее было – все равно что вступить в новый мир. Далекий от обстановки и практики городского роддома. Далекий от вечно работающего конвейера: беременна, сорок вторая неделя, стимуляция родов инъекцией окситоцина.

С ЛиАнн роды выглядели, как нечто иное, более духовное, возвышенное. Как нечто красивое и правильное. Нечто, что несет в себе любовь, силу. А нам эта сила была нужна. Ах! Да, я хотела, чтобы у нас было много сил. Добрых сил.

Естественно, на повестке дня снова встал вопрос об ответственности. Кто понесет ответственность? Во время родов, потом? Мы с Рихардом спорили об этом по дороге домой. Он считал, что рожать дома не стоит, потому что это слишком большая ответственность. Я верила – под влиянием разговоров с ЛиАнн, – что ответственность за наших детей несем мы. Может, я хотела, чтобы Рихард опять стал таким, каким был раньше. Я хотела, чтобы это был мужчина, на которого я могу опереться. Если он сумеет взять на себя ответственность во время родов, то его можно считать почти здоровым, разве нет?

Он немного подумал, а потом принял решение.

– Если ты хочешь рожать дома, если тебе это кажется правильным решением, то так мы и сделаем, – сказал он. – Я согласен. Конечно, ты знаешь, что лучше для тебя и для ребенка. Мы не можем избавиться от ответственности. Это наш плод любви, твой и мой, и мы несем ответственность за то, что он родится тем способом, который тебе будет подходить больше всего.

Наша маленькая девочка, зачатая в хаосе, должна была в хаосе прийти на свет. В хаосе, о котором я в то время думала, что это самый обычный способ существования. Мы протоптали свою собственную дорогу. Мы не развелись. Назло всему мы все еще держались друг за друга. Хорошо это было или плохо? Трудно сказать, но мы все еще были единым целым. На весьма шаткой основе, но все же вместе.

А мадам Кокаин тем временем терпеливо ждала подходящего момента, чтобы нанести удар.

Ежедневно я таскала в коляске двух маленьких детей. В автобус, из автобуса. Боролась с комбинезонами. Был декабрь, наступили морозы. Я с трудом могла натянуть на свои отекшие ноги сапоги, но мне это все еще удавалось.

Подсознательно я ждала какой-то катастрофы. У меня было ощущение, что надвигается буря. Торнадо, который нас сметет с дороги, как муравьев. Природное явление, которое уничтожит все, что мне было дорого и важно.

Я не была уверена, что Рихард принимает антабус. Он утверждал, что ему этот препарат дает Ингегёрд. Но что если ей он говорит, что дневную дозу ему даю я? С моей стороны было глупо, что я не нашла смелости уточнить это, но у меня не было сил ругаться.

А потом наступил рецидив. Проскользнул в нашу жизнь. Неожиданно. У меня было чувство, что Рихард просто хотел попробовать, может ли он все еще пить. Попробовать, можно ли ему хотя бы пиво. Маленький стаканчик виски. Чуточку вина.

Я снова начала принюхиваться, не пахнет ли от него алкоголем. Мне казалось, что от него исходит легкий запах спиртного. Но я не была в этом уверена. Боже, как я не была уверена! Мне казалось, что я живу во сне, полном неопределенности. Я ничего не знала. Так перестал он пить или нет? Может быть, запах алкоголя поселился у меня в носу? Разве я могла целиком положиться на свои собственные ощущения?

Маленькая школа рецидива – на что обращать внимание:

– на смену настроения или состояния, когда он не в себе;

– на увеличение приема «безопасных» лекарств;

– на склонность к «ритуальному» питью, пусть хотя бы воды или лимонада;

– на агрессивное поведение и желание спровоцировать конфликт.

Но самое главное правило – если вы чувствуете, что алкоголик пил, значит, он на самом деле пил. Это работает на 99,9 процента. Не дайте себя обмануть! Вы же это знаете. Разве нет?

«Что ты делаешь? – спрашивала я чаще, чем обычно. – Куда идешь? С кем? Зачем? Когда вернешься? Ты обязательно туда должен пойти?»

Подозрение на рецидив терзало меня. Разрывало на части. Мучило меня. Не давало покоя. Он стоял в дверях, собираясь уйти. Кинул в мою сторону затравленный взгляд.

– Я просто зайду куда-нибудь выпить эспрессо. Вернусь через полчасика…

Я считала минуты. Я не могла делать ничего другого, кроме как считать минуты, для того чтобы убедиться, что полчаса пройдут и он нарушит лимит.

31 минута. 32. Это смешно, но я вела себя как параноик. Впрочем, я такой и была. Я знала это, хотя ничего знать не хотела. Знала и умирала от страха. На поздней стадии беременности я была отдана на милость чему-то такому, с чем не могла справиться.

33 минуты. Я позвонила ему на мобильный телефон. Он был отключен. Я оставила ему длинное сообщение.

35 минут. Легла на диван и уставилась в потолок.

Я ждала.

Он вернулся только через три часа и вел себя странно в полном смысле этого слова. Вместе с ним в комнату ворвался характерный запах, а я делала все, чтобы он не заметил, как я ко всему принюхиваюсь.

Я обнюхала и его верхнюю одежду в прихожей. Дым. Определенно дым. Или мне это показалось? Я была уставшей от всей этой бесконечной борьбы со своими собственными противоречивыми ощущениями.

Я не хотела, чтобы он пил. Серьезно, я этого ничуточки не хотела.

Ребеночек меня сильно толкнул в районе ребер, как будто хотел сказать: «Проснись, мама, разве ты не видишь, что он с тобой делает?»

Я помолилась Богоматери, покровительнице будущих мам, просила, чтобы Рихард избегал алкоголя хотя бы до времени, пока я не рожу.

Схватки начались за неделю до срока. В тот день я притащила домой страшно тяжелую сумку с продуктами. Йоахим и Миранда не хотели надевать комбинезоны, поэтому я гонялась за ними по всему детскому саду. По дороге домой Миранда не хотела сидеть в коляске, и я несла ее на руках. Я позвонила Рихарду на мобильный телефон, хотела попросить, чтобы он вышел мне навстречу, но не дозвонилась. В четыре часа у него выключен телефон. Что он делает? У меня закружилась голова, и не успела я переступить порог своего дома, как почувствовала, что начинаются схватки. Это было радостное ощущение, но одновременно пришел и страх. А вдруг Рихард не придет? Тогда я не смогу родить дома! Я позвонила ЛиАнн. Она попросила, чтобы я описала свои ощущения. Когда поняла, что я уже почти не могу говорить, сказала, что сейчас же приедет.