Непокорная - Ини Лоренц

– Этот Османьский так опасен? – снова спросила Мунджа.

Исмаил-бей коротко засмеялся:

– Для империи султана он не более чем блоха для собаки, но для хана Азада Джимала Османьский – серьезный противник.

На мгновение Мунджа задумалась, не сможет ли этот Османьский избавить ее от двух назойливых поклонников, но тут же устыдилась этой мысли: нельзя желать смерти людям. Однако сыновья Азада Джимала так сильно ей докучали, что девушка молилась о том, чтобы как можно скорее покинуть этот лагерь и поселиться в другом месте.

– Послать Назима за едой? – спросила она.

– А что будет сегодня? Плов с бараниной?

Исмаил-бея передернуло. Еда в татарском лагере сильно отличалась от того, к чему он привык на родине. Но это было еще одним испытанием, которому подверг его Аллах и которое Исмаил-бей надеялся пережить.

– Да, пошли Назима, – сказал он и погладил светлые волосы дочери, так сильно напоминавшей свою мать.

Та была христианкой, но Исмаил-бей любил ее, как никакую другую женщину до нее.

Отряду Адама Османьского сопутствовал успех. Сначала они держались своей стороны границы. Последнее мирное соглашение стоило Польше большого количества земель и нескольких городов, включая Выборово, владение старого Жемовита Выборского. При мысли о двоюродном деде на глаза Османьского навернулись слезы. Жемовит не только заменил ему отца, скончавшегося до рождения Адама, но и настоял на том, чтобы семья оставила ему хотя бы небольшое наследство. Это были крохи по сравнению с обширными владениями Сенявских, но они позволили Адаму подняться над шляхтичами, которым приходилось добывать средства к существованию, служа в армии королей и магнатов. Он тоже стал солдатом, но не по необходимости, а для того, чтобы отомстить за своего двоюродного деда и его сына.

Шел третий день с тех пор, как они покинули крепость. Адам остановил коня, еще раз посмотрел вдаль и подозвал к себе Фадея:

– Ты уверен, что Гарегин говорил именно об этом месте?

– Я лично разговаривал с армянином в Замостье, капитан. Он назвал это место и этот день, – ответил казак.

– Большой торговый обоз должен быть виден издалека. А степь вокруг нас совершенно пуста. – Адам еще раз вгляделся вдаль и покачал головой. – Ты видишь повозки или лошадей?

– Они появятся, капитан. Объехать это место они не могли, иначе мы бы увидели следы. Предлагаю продвинуться немного вперед, им навстречу.

– Тогда мы еще больше углубимся в татарские земли, – заметил Адам.

Фадей рассмеялся:

– С каких это пор мы боимся татар? По словам армянина, обоз сопровождают всего шестьдесят воинов. В повозках шелк из Китая, перец из Индии и фимиам из Аравии. Кроме того, там должны быть рабыни, в том числе и черкешенки. Возможно, нам даже удастся спасти родственниц вашей матери!

На мгновение лицо Османьского смягчилось, но он тут же произнес:

– Оставаться здесь и ждать обоза бессмысленно, поэтому мы поскачем дальше. Вперед, ребята! Но будьте внимательны, если увидите вдалеке что-нибудь, кроме одинокого куста. Будь то татарин…

– …которому мы отрубим голову! – выкрикнул один из всадников.

– …или обоз с иностранными товарами, на которых можно хорошо заработать, – продолжил Адам, делая вид, что не обратил особого внимания на этот возглас.

– Мы желали бы услышать, как звенят злотые в наших кошельках, – сказал один из всадников. – Жалованье поступает нерегулярно, а иногда его и вовсе нет. При этом, когда мы приезжаем в какой-нибудь город, нам всем хочется выпить, но задаром не наливают даже стакана водки!

Фадей так весело рассмеялся, как будто уже рылся в куче отобранных сокровищ, и громко сказал:

– Если мы захватим этот обоз, вы получите столько денег, что сможете покупать водку бочками! – Повернувшись к Османьскому, он добавил чуть тише: – Теперь они не колеблясь последуют за нами вглубь татарских земель.

– Я не хочу проникать на их территорию слишком далеко, иначе татары отрежут нам путь к отступлению, – ответил Адам и поскакал дальше.

Он все еще ничего не видел и поэтому забеспокоился.

– Ты правильно понял армянина? – снова спросил Осьманский у Фадея.

– Гарегин назвал именно этот день, а на него всегда можно было положиться.

Казак мысленно посмеялся над опасениями предводителя. Наконец-то у них появилась возможность захватить больше, чем несколько жалких монет из кошельков убитых татар, но Османьский внезапно заколебался, не решаясь двигаться дальше, вглубь вражеских земель.

– Если мы в ближайшее время не встретим караван, мне придется серьезно поговорить с этим армянином, – сердито сказал Адам.

– Возможно, торговый караван опаздывает и прибудет только завтра… – ответил Фадей.

– …или послезавтра, или еще через день, – прервал его Османьский. – Я удивлен, что Гарегин смог назвать точную дату.

– Это один из языческих праздников. Татары хотели провести его в священном для них месте, которое находится в дне езды отсюда, а затем продолжить путь, – сказал Фадей и ускорил темп, чтобы догнать Адама, ехавшего уже во главе отряда.

– Где здесь может находиться место, священное для последователей Мухаммеда? Эти земли до недавнего времени принадлежали нам! – возразил озадаченный Адам.

Фадей не смог дать ответ на этот вопрос.

Тут их догнал Карл:

– Кажется, я заметил всадника.

– Где? – спросил Адам.

Карл указал вперед, но, посмотрев в этом направлении, Османьский и Фадей ничего не увидели.

– Он мог спрятаться за одним из кустов!

Для Карла это было единственным объяснением: он был уверен, что не ошибся.

– Кустарники тут не слишком высокие. Если кто-то действительно там спрятался, ему пришлось уложить своего коня плашмя на землю, – засмеявшись, сказал Фадей.

Адам знáком заставил его замолчать. Сам Османьский и большинство его людей ловко управляли лошадьми и с легкостью могли заставить их лечь на землю. Значит, татары могли сделать то же самое.

– Это наверняка их авангард! – крикнул Фадей. – Значит, караван где-то поблизости. Возможно, они разбили лагерь вон у того пруда!

Предвкушая добычу, казак забыл об осторожности. Не дожидаясь ответа Османьского, он пришпорил коня и поскакал вперед. Некоторые всадники последовали за ним, и у Адама не было иного выбора, кроме как подстегнуть своего жеребца.

Карл еще раз посмотрел на кусты, возле которых он видел всадника. Что-то его насторожило. Недолго думая юноша развернул коня и поскакал к этому месту. При этом взгляд Карла продолжал скользить по степи. За последние несколько месяцев он успел познакомиться с этими краями и с удивлением заметил небольшие неровности на земле у пруда. У Карла появилось плохое предчувствие. Он развернулся в седле: