Таинственная лама и криминальная драма - Кэти Лав

– Клифф, кстати, тоже немного стукнулся головой, если помнишь, – как бы невзначай бросил Оливер.

– Со мной все хорошо, – повторила я.

В висках все еще стучало, но не было для меня лучшего лекарства в тот день, чем пара таблеток ибупрофена и новые улики.

– Не будем терять время. Чувствую, мы почти у цели.

Оливер вздохнул: он понял, что слушаться его я не собираюсь.

– Нашла бы себе другое хобби… И что же ты планируешь делать, мисс супердетектив?

– Пойду поговорю с Милли.

Дом Милли был именно таким, каким я его себе и представляла. Причудливый викторианский особняк с резным карнизом.

Милли открыла дверь:

– А, это вы. Здравствуйте.

Висевший на двери цветочный венок от резкого движения качнулся, едва не зацепив ее седые волосы, только-только уложенные в аккуратную прическу. Милли улыбнулась, однако было заметно, что наше появление ее удивило.

– Я бы хотела с вами поговорить. Насчет Клиффа.

Милли замешкалась, но затем кивнула и отступила в сторону, приглашая нас внутрь. Оказавшись в прихожей, я поняла, что это Милли приложила руку к дому Клиффа. Именно она помогала его обставить и украсить. Интересно, как ей удавалось так надолго ускользать от своей матери?

– У вас прекрасный дом, – похвалила я.

– Спасибо. Я люблю заниматься дизайном.

Я улыбнулась, теперь точно уверенная, что Милли помогла Клиффу с домом.

– Угостить вас холодным чаем? У меня, кажется, есть еще и газировка.

– Не стоит, спасибо.

– Я тоже не буду, – вежливо добавил Оливер.

– Проходите, пожалуйста, – Милли жестом пригласила нас в элегантную кремовую гостиную, где располагался мраморный камин с изысканно гравированной и подкрашенной облицовкой. Над камином висела картина с нарисованными маслом дикими розами в вазе. Их приглушенный нежно-розовый цвет идеально вписывался в интерьер.

Я села на диван, поняв, что не зря отказалась от напитков. Комната была идеальна, и мне меньше всего хотелось что-нибудь пролить, нарушив ее кремовую гармонию. В висках у меня все еще стучало, и голова иногда кружилась, но я старалась не обращать внимания. Оливер присел рядом со мной, безупречный интерьер комнаты напрягал его не так сильно, как меня.

– Так что вы хотите узнать про Клиффа?

Мне нужно было как-то деликатно и в то же время правдоподобно объяснить, что я в курсе ее планов выйти замуж за Клиффа. В итоге я решила соврать в надежде, что она мне поверит и не обнаружит никаких нестыковок в моей версии событий.

– В бабушкином доме я нашла письмо, – заявила я. – Письмо было от Клиффа, он говорил, что влюбился и планирует жениться. Упомянул, что жениться планирует на вас.

Я задержала дыхание: хоть бы мой блеф сработал и бабушка была еще жива в тот момент, когда Клифф и Милли решили пожениться.

Милли молча уставилась на меня. Черт, блеф провалился. Вероятно, бабуля вообще не знала про их отношения. Но тут губы пожилой женщины задрожали и по бледным щекам беззвучно покатились слезы.

– Ваша бабушка была прекрасным другом. Она согласилась провести персональную церемонию для нас в своем чудесном саду. Но потом она умерла. А теперь умер и Клифф.

Милли поникла головой, и мне как будто передалось ее отчаяние. В растерянности я взглянула на Оливера. Тот покачал головой – он тоже не знал, как реагировать.

Плечи Милли содрогались в такт ее молчаливым всхлипываниям. Чтобы успокоить ее, я пододвинулась к ней поближе и взяла ее за руку.

– Мне так жаль, – сказала я со всей искренностью, на какую была способна.

Я знала: эта женщина никак не могла убить Клиффа. Он был ее единственным шансом на спасение от прежней жизни. К моему удивлению, Милли в порыве благодарности крепко сжала мои пальцы, а затем выпрямилась.

Она вытащила из кармана своего кардигана носовой платок, промокнула глаза и нос и тяжело вздохнула.

– Спасибо вам. Это так ужасно. Мы ведь хотели пожениться в тот день, когда он умер. Я прождала его в здании администрации, но он так и не пришел.

Так вот на какую встречу Клифф спешил после нашей экскурсии по дому. Мое сердце разрывалось от жалости к бедной женщине. Она надеялась, что нашла своего принца на белом коне, но тот так и не увез ее в прекрасную даль.

– Мы хотели пожениться и провести медовый месяц во Флориде. Купить там себе коттедж. Это стало бы моим приданым.

Моя жалость начала уступать место скепсису. Ох, Клифф, старый негодяй, нашел себе еще одну легковерную? Богатую даму, готовую оплачивать твою шикарную старость. Как был всю жизнь подлецом, так им и остался до конца своих дней. Внутри меня бушевала ярость за бедняжку Милли, но я все же выдавила из себя сочувственную улыбку.

– Это вы положили ему в гроб обручальное кольцо? – аккуратно поинтересовалась я.

Милли с удивлением моргнула.

– Вы заметили?

Я кивнула.

– Нам так и не удалось обменяться кольцами, как мы планировали. Поэтому я решила: пусть оно хотя бы так останется у него, – Милли снова всхлипнула и посмотрела на свою руку, на которой колец не было.

– Он сказал, что купил мне самое прекрасное в мире кольцо. С бриллиантом в форме груши, обрамленным дорожкой из мелких камней. А я всегда любила груши.

Оливер кашлянул: я поняла, о чем он думает. Милли сама напоминала грушу.

– Оно, наверное, было очень красивым.

И подозрительно знакомым. В Калифорнии я, мягко скажем, нечасто видела обручальные кольца с бриллиантом-грушей, однако здесь одно такое мне встретилось – и совсем недавно.

– Жаль, что кольца я так и не увидела, – Милли встрепенулась, поскольку мы услышали звук открывающейся двери.

Она снова вытерла платком глаза и встала.

– Милли! – выкрикнула Элеанор.

Старуха медленно ковыляла к двери в гостиную. За ней шла Джессика Грейс, ее лицо отчетливо говорило, что никакой радости от компании старой грымзы она не испытывала. Впрочем, винить ее в этом было трудно: Элеанор Холл у кого угодно способна вызвать кислую мину. Однако, завидев всех нас в комнате, где, видимо, нечасто бывали гости, Джессика мигом преобразилась.

– Мисс Элеанор замечательно провела время в книжном клубе! – объявила Джессика с лучезарной улыбкой.

Как и на фестивале, выглядела она нарочито просто: обычная футболка, джинсы, убранные в хвостик волосы, никаких украшений. Так она казалась даже моложе своих лет, но определенная жесткость в ней все равно ощущалась.

– Отвратительная книжка, – процедила Элеанор.

Хотя, возможно, эта жесткость – лишь следствие общения со старой кошелкой.