Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии - Гэвин Слейд

слабостью государства в постсоветской Грузии. Однако это не единственное внешнее влияние, которое могло снизить входные барьеры. Как отмечалось в главе 5, конкуренция играет решающую роль в формировании размера, структуры и деятельности коллективных предприятий, и это также верно для мафий [Pfeffer, Leblebici 1973; Gambetta 1993; Leeson, Rogers 2012]. Для мафии конкуренция, как правило, смертельна, и когда уровень истощения ее ресурсов увеличивается, это, естественно, влияет на динамику набора новых членов. Постсоветский период породил распространение склонных к насилию предпринимателей всех мастей – от ветеранов афганской войны до борцов и каратистов [Volkov 2002]. Серио утверждает, что «неразбериха и неопределенность, охватившие общество после распада Советского Союза, также повлияли на мир воров. Внезапно [получилось так, что] десятилетие, проведенное [вором в законе] в тюрьме, не имело большого значения во внешнем мире» [Serio 2008: 171]. Теперь споры можно было улаживать с помощью оружия, а не воров в законе. Варезе [Varese 2001] и Волков [Volkov 2002] делают аналогичные выводы о росте числа безжалостных бандитов, предполагая, что эскалация насилия в 1990-е годы сделала положение воров в законе шатким, и объясняют этим их возможный упадок. Эта конкуренция оказала значительное давление на снижение входных барьеров и рекрутинг некачественных кандидатов среди грузинских воров в законе, поскольку даже для постсоветского региона распространение насилия в Грузии было исключительным [Coppieters, Legvoid 2006].

С одной стороны, хаотический переход к новому порядку открыл возможности для воров в законе, поскольку один из них, Дж. К. Иоселиани, в течение короткого периода практически управлял страной, свергнув в январе 1992 года избранного президента 3. К. Гамсахурдиа. Именно Иоселиани позвонил Шеварднадзе, чтобы пригласить его вернуться в Грузию в 1992 году [R41]. Согласно биографам Шеварднадзе, «не имея собственной базы власти, Шеварднадзе заключил нечестивый союз по расчету с несколькими антигамсахурдийскими лидерами, в частности с Иоселиани, “крестным отцом”, спонсировавшим возвращение Шеварднадзе в Тбилиси» [Ekedahl, Goodman 2001: 265].

В начале 1990-х годов у Иоселиани образовались прочные связи с властью. Можно было ожидать, что это должно значительно поднять авторитет воров в законе. Но вместо этого произошло нечто прямо противоположное. Иоселиани основал военизированную организацию Мхедриони («Всадники»), насчитывавшую 4 тыс. человек по всей стране [Wheatley 2005: 54]. Группировка Мхедриони была создана с помощью некоторых элементов старой номенклатуры[81] и стала основой власти Иоселиани. По словам самого Иоселиани, Мхедриони «была патриотической организацией, но основанной на воровских традициях»[82], однако его неуправляемые полувоенные не всегда уважали старые обычаи воров в законе, а воры в законе, в свою очередь, считали Иоселиани отступником, запятнавшим себя участием в политике [R5; R12].

Члены Мхедриони часто были молодыми и жестокими, и Иоселиани был бессилен остановить их соперничество с ворами в законе, потому что, как утверждает Уитли, «другие мелкие преступные банды (часто называемые “Мхедриони” но явно совершенно неподконтрольные Иоселиани) доминировали на местном уровне, обычно предлагая местным общинам защиту от мародерствующих банд» [Wheatley 2005: 80]. Некоторые члены Мхедриони по причине прошлых обид не чувствовали к ворам в законе ничего, кроме презрения. «Я знал одного вора в законе, которого избили мхедрионисти [члены Мхедриони]… Это был такой скандал! Эти ребята [воры в законе] всегда пользовались неприкосновенностью… Для тех молодых парней из Мхедриони это была месть [за]… какой-то конфликт, который вор в законе не разрешил в их пользу» [R17].

Члены Мхедриони в то время быстро стали конкурентами воров в законе на рынке защиты: «В обмен на защиту предприятий… представители Иоселиани взяли доли во многих частных предприятиях, которые начали работать в Грузии в 1993 и 1994 годах» [Areshidze 2007: 35]. В стране отсутствовала какая-либо всеобъемлющая власть с монополией на насилие. Вместо этого Грузия была «разделена на вотчины, управляемые полевыми командирами и их частными армиями… банды и вооруженные головорезы бродили по улицам и терроризировали города и деревни; процветали коррупция и насилие» [Ekedahl, Goodman 2001: 263].

Боевики Мхедриони были лишь одной из многих угроз тогдашним ворам в законе, которые вместе со всем обществом переживали растущую виктимизацию. Это демонстрируется на рис. 6.1, основанном на данных полиции, которые сообщают о количестве воров в законе, убитых или исчезнувших в период 1988–2009 годов.

Рис. 6.1. Число воров в законе, убитых в 1988–2009 годах. Источник: [AOCU 2009]

С 1992 по 1993 год число убитых воров в законе подскочило более чем на 120 %, с девяти до двадцати. Затем число смертей растет, оставаясь высоким с апогеем в 1996 году, когда были убиты двадцать девять воров в законе. Таким образом, 1990-е годы оказались периодом беспрецедентного уровня насилия, который, судя по приведенным выше цифрам, определенно затронул воров в законе. Уровень насилия в отношении воров в законе продолжал расти и после 1995 года, когда организация Мхедриони была официально расформирована. Это свидетельствует о том, что в то время существовало много альтернативных угроз со стороны различных слоев закоренелых преступников, которые использовали как неспособность государства преследовать противозаконные деяния, так и наличествующую в обществе потребность в защите. Как было справедливо отмечено в России [Volkov 2002], в начале 1990-х годов любой человек с запасом насильственного капитала мог попытаться создать мафиозную группу. В Имеретинском регионе, столицей которого является Кутаиси, ситуация была особенно тяжелой:

В период с 1993 по 1996 год в Имеретии действовала группа вооруженных грабителей. Они были просто крестьянской бандой преступников. Они были жестоки, никого не уважали, в том числе и воров в законе… Что бы они ни украли, они пропивали в тот же вечер. Это была большая группа, целых 30 человек, просто воровство и избиения… это была угроза для всех, и, конечно, воры в законе не могли их контролировать [R19].

Такие группы не только представляют собой экзистенциальную угрозу для отдельных воров в законе, но и могут рассматриваться как их конкуренты с точки зрения рекрутинга. У молодых людей могло возникнуть искушение надеть военную форму и отправиться с Национальной гвардией (еще одна военизированная организация) на поиски приключений и грабежей в Абхазию, или примкнуть к Мхедриони, или, возможно, просто присоединиться к любой разношерстной вооруженной группе, которая возьмет их к себе, не требуя таких обязательств и нормативных стандартов, какие требовались у воров в законе.

Высокопоставленный респондент-полицейский [R12] связывает уровень насилия с изменениями в практике вербовки:

В этот момент воры в законе утратили возможность контролировать людей, поэтому они попытались пополнить свои ряды – чтобы получить поддержку и защитить себя от нападений. «Крестя» кого-то, вор в законе должен [требовать] соблюдать воровские правила, которые