Реорганизованная преступность. Мафия и антимафия в постсоветской Грузии - Гэвин Слейд

другом кутаисца, с дочерью которого кандидат имел незаконные отношения вне брака. Это, очевидно, породило сомнения в достоинствах этого кандидата, и колеблющийся вор отказался отдать ему свой голос [R40].

Как только все соглашаются с тем, что кандидат достоин посвящения, новобранец принимает присягу на верность, которая, по мнению некоторых, очень похожа на ту, которую принимали члены советской Коммунистической партии [Oleinik 2003]. Ее текст, по словам Гурова, таков: «Я, как пацан, встал на путь воровской жизни, клянусь перед ворами, которые находятся на сходке, не идти ни на какие аферы чекистов» [Гуров 1995: 106]. Эта клятва выражает один из первых канонов воровского кодекса чести: не иметь ничего общего с государством. В нем также, по-видимому, выражается глубокая тревога по поводу вездесущего проникновения полиции (упоминание о чекистах – это ссылка на ЧК, так первоначально называлась советская тайная полиция). После принятия присяги по тюремной системе связи рассылается объявление (малява, или воровской прогон), информирующее о новобранце других.

Роль тюрьмы в рекрутировании

Сложные действия, связанные с избранием и посвящением, показывают, что воровское братство очень озабочено созданием для входа в него высоких барьеров. Это призвано дать гарантии того, что новобранцы не являются самозванцами, а также продемонстрировать исключительность права на обладание титулом вора в законе. Высокие барьеры требуют от потенциальных рекрутов больших издержек. Ими должны быть предъявлены дорогостоящие свидетельства их качества, которые могут позволить себе только подлинные кандидаты. Свидетельства, за которые их предъявитель заплатил высокую или низкую цену, позволяют отсортировывать высококачественных кандидатов от низкокачественных [Spence 1973; Bliege Bird, Smith 2005; Gambetta 20096]. Эти различающиеся по ценности свидетельства состоят из доступных фрагментов специфического социального и культурного контекста, в котором они существуют. В воровском мире основным критерием, определяющим ценность свидетельства, является время, проведенное в тюрьме.

В тюремной среде между заключенными образуются тесные связи и личная информация распространяется быстро. Это делает подлинный тюремный опыт очень трудным для фальсификации [Gambetta 2009а]. Для тех, кто по-настоящему не посвятил себя воровской жизни, он, безусловно, является дорогостоящим. Кроме того, количество обвинительных приговоров и продолжительность тюремных сроков являются измеримыми индикаторами – чем больше времени проведено в тюрьме, тем большей преданностью идее, а также знаниями воровского кодекса и неформальных правил поведения человек, скорее всего, обладает. Таким образом, тюремный опыт может быть использован в качестве достоверного показателя чьих-то криминальных достоинств.

Тюрьма также позволяет осуществлять мониторинг. Во-первых, можно сразу узнать, какое преступление кто совершил, и это само по себе может быть индикатором. В тюрьме легче тщательно наблюдать за поведением человека и следить за соблюдением им правил. Такие правила включают в себя положения, устанавливающие, что члены мафии (по-грузински кай бичеби, или те, кто ведет воровскую жизнь) никогда не должны в тюрьме работать, они должны отдавать свои ресурсы в общий фонд, известный как общак, и собирать их для него, избегать в тюрьме соседства нежелательных элементов, владеть жаргоном и навыками игры в карты. До «революции роз» в Грузии воры в законе часто подкупали тюремных чиновников и неформально контролировали тюрьмы (так называемые «черные» тюрьмы), создавая тем самым напряженную среду, в которой можно было легко распознать истинные нормативные ориентации, черты характера и попытки подражания желательным качествам. На самом деле, это даже запечатлено в языке – воровские «представители» в тюрьме называются по-грузински макуреблеби, буквально «надзиратели».

В советский период затраты, связанные с появлением у кандидата сигнала о готовности к рекрутированию, тюремного срока, падали на третью сторону – на государство. В соответствии с кодексом чести потенциальные воры в законе должны были отказаться от работы или ношения униформы, и в советское время этого было достаточно, чтобы оказаться осужденными за «тунеядство». Те, кто выбрал воровскую жизнь, могли в то время легко получить новый тюремный срок. В Советском Союзе это оказалось стратегией, гарантировавшей выбравшему ее необходимые расходы для обретения им криминальной ценности. Таким образом, если тюрьма навязывается человеку государством, в Советском Союзе это навязывание вызывалось преднамеренным выбором образа жизни, сделанным до этого. Учитывая предстоящую неизбежность, некоторые избравшие воровскую жизнь молодые люди в Кутаиси спали в своих домах на полу, для того чтобы подготовиться к тюремным нарам [R29].

Тюремный опыт жизненно важен для формирования общего опыта и доверия к потенциальным новобранцам, поэтому их «крещение» должно происходить только после осуждения. По информации полиции, так оно и есть. Согласно грузинским полицейским досье, содержащим соответствующие данные, средний возраст первого осуждения вора в законе составляет двадцать лет (N = 73), а средний возраст «крещения» – двадцать четыре года (N = 76) [AOCU 2004]. Хотя это не очень репрезентативная выборка, она предполагает, что «крещение» происходит только во время или после отбытия тюремного срока, хотя, если ознакомиться с фактами, видно, что некоторые случаи свидетельствуют об отсутствии судимостей при «крещении» некоторых воров в законе. Кто же «крестился», не отсидев тюремного срока?

Распределив информацию о судимостях (N = 92) по группам воров в законе, которые были «крещены» до и после распада Советского Союза, можно получить интересную картину. Из табл. 6.1 видно, что подавляющее большинство воров в законе с отсутствием у них при «крещении» судимостей приходится на одну группу.

Из таблицы следует, что те, кто стал ворами в законе, не отбыв тюремного срока, почти исключительно относятся к младшей группе «крещенных» после распада Советского Союза (после 1991 года). По причине их возраста следует ожидать, что представители этой младшей группы, как правило, будут иметь меньшее число обвинительных приговоров, чем представители старшей, и цифры показывают, что это так. Однако тот факт, что так много людей (42 %) из младшей группы стали ворами в законе, не имея никакого тюремного опыта, менее ожидаем.

Возможно ли, чтобы члены старшей группы становились ворами в законе, прежде чем провести время в тюрьме, и, таким образом, группа «после 1991 года» не являлась бы исключением? Исходя из исторических данных, силы советского государства и центральной роли тюрьмы в воровском мире это очень маловероятно. Респонденты были непреклонны в отстаивании мнения, что тюрьма абсолютно необходима для того, чтобы стать вором в законе. Как сказал следователь по борьбе с организованной преступностью, «в прошлом, если вы не сидели в тюрьме, вы не могли бы быть “крещены”, не могли! В прошлом существовало должное уважение к этим традициям» [R10].

Таблица 6.1

Различия в количестве обвинительных приговоров ворам в законе до 2004 года в зависимости от времени их «крещения»

Источник: [AOCU 2004].

Помимо всего прочего, то, что все воры в