Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев

раньше. Своим молчанием, выражавшим согласие, по крайней мере внешне, они купили себе еще несколько лет жизни. Умение договариваться ценилось во все времена и во всех сообществах.

Вернувшись в отель, Фишер первым делом созвонился с Джеком. Разговаривая с ним в своей обычной манере разбавлять существенное несущественным, он поймал себя на желании услышать, что они скоро действительно отправятся в Москву. Симпатичное личико Лены Гангарт вместе с ее манерой то и дело поправлять непослушную челку стояли у него перед глазами, и он ничего не мог с этим поделать.

Узнав о нескольких свободных днях до их следующей встречи в Испании, Фишер даже расстроился. Он решил проделать путь в тысячу шестьсот километров в два этапа, заскочив на сутки в Геную. Один из его людей, занимавших важную должность в портовой таможне, давно просил о личной встрече, и не воспользоваться такой оказией было бы глупо. Утром следующего дня, вдоволь подвигав рычаги силовых тренажеров и позавтракав омлетом с беконом, довольный быстро восстанавливающейся физической формой, он втиснулся в арендованную БМВ первой модели, с ручной коробкой, и, не обращая внимания на раздолбанную булыжную мостовую Неаполя, помчался к выезду на автостраду.

«То, что эта русская хорошо знает языки, поможет нам понять друг друга», — подумал Фишер, посматривая на пустующее пассажирское кресло справа от него.

Всего пару месяцев назад, там, в Брюсселе, провожая Лену после выставки в отель, он, словно заколдованный, уставился на ее ноги, вместо того чтобы завязать беседу и хоть немного продвинуть их взаимоотношения. Сейчас, когда рядом никого не было, репетиция предстоящего диалога показалась ему отличным способом подготовиться к теперь уже неминуемой встрече.

«Овес к лошади не ходит», — сказала воображаемая Лена из будущего.

— Я приеду за тобой, — ответил он вслух, посмотрев вправо.

До Генуи оставалось еще двести километров, и Фишер решил остановиться, купить бензин и перекусить. Оторвавшись от захвативших его сознание фантазий, он вернулся к насущным делам и начал мысленно раскладывать по полочкам всю текущую диспозицию.

Поверит Гектор его словам, переданным вчера через родственников Леонардо, или нет? Вопрос пульсировал в его сознании, вызывая поминутное раздражение, словно воспалившийся гнойник на незаживающей ране. Перевод денег ничего не означает. Фишер хорошо знал повадки этих дельцов: набитые долларами сумки имели для них не больше ценности, чем фишки в казино. Ставка может выиграть или проиграть, а играли они всегда по-крупному и не рассчитывали дожить до старости. По его собственным прикидкам выходило, что после того, как были решены вопросы по братьям Саара, доходы этого картеля возросли более чем втрое и те суммы, которые Джек и Ян получали сейчас в Европе, могли считаться более чем обоснованными. Как бы то ни было, жалобы на недостаток финансирования головного проекта лились потоком и стали уже общим местом, на которое никто всерьез не обращал внимания. В круговороте событий отследить передвижения наличных становилось невозможным по многим причинам, главной из которых оставалась тайная сущность их работы. Любые траты, о которых заявлялось в открытую, принимались на веру. Единственным недопустимым грехом считалось создание своей собственной кубышки, если о ее существовании не доводилась информация остальным участникам секретной миссии. Про миллион долларов, который мог в любую секунду поступить от Гектора, знали только они втроем. Значит, эти деньги не имело смысла списывать под предлогом покупки массовки на митинги или умащивания тех или иных инфлюэнсеров. Оставалось решить, как и где их спрятать и в каких долях разделить.

Незаметно для самого себя он начал строить планы, как закончит успешно все свои проекты, уйдет в отставку и, купив виллу на атлантическом побережье, например в Дайтоне, будет вести спокойный и размеренный образ жизни вместе с русской красавицей, образ которой не мог выбросить из головы все это время.

Звонок от Гектора разбудил его в четыре часа утра. Нелепый по своим размерам аппарат стационарного телефона, стоявшего на прикроватной тумбочке в номере отеля «Континенталь», дребезжал в какой-то допотопной тональности, звук от которой никак не идентифицировался с входящим вызовом. Фишер подпрыгнул на кровати с мыслью о пожаре.

Поняв, откуда исходит сигнал, он прижал к уху массивную трубку и, выжидая, когда можно начать изрыгать проклятия, вежливо произнес:

— I am here. Talk[44].

Узнав звонившего, он немного смягчился и ограничился вопросом, знает ли его собеседник, сколько сейчас времени в Генуе. Оправдавшись срочностью вызова, Гектор немедленно попросил еще об одной услуге. Произойди все это в правильном режиме, а не вот так, по телефону в портовом европейском городе, где полицейские в форме и без формы лезут во все щели, только чтобы урвать для себя и своего потомства еще немного денег, Фишер не был бы так категоричен. Однако сейчас его бешенству не было границ. По сути дела, этот звонок провоцировал все стороны на серьезный конфликт. Заснуть после разговора не получалось. Он прошел в ванную и, пока умывался, вспомнил о Миддлтоне. А если они с Гектором сошлись и сейчас, сидя все в том же ресторанчике на берегу Рио-Браво, вместе прослушивают состоявшийся разговор? Если до этого момента у него оставались хоть какие-то мотивы, которые ограничивали его в выборе средств, то теперь Фишер почувствовал себя свободным от любых обязательств перед кем бы то ни было.

Встреча с таможенником была назначена на время ланча, но после ночного звонка он решил не рисковать и просто уехал из города без объяснений, отложив их на потом. Ему надо было срочно поговорить с Джеком, и он давил на педаль газа, наслаждаясь движением и отличной автострадой. На территории Франции скорость БМВ значительно снизилась из-за огромного количества грузовых фур. Влившись в общий поток, он принялся размышлять о будущем. Проговаривая про себя возможный диалог с Джеком и Яном, Фишер аргументировал свои доводы по разделу свалившегося на них куша тем, что он теперь не один и ему надо кормить семью. Как и все спортсмены, Боб был самоуверен, и согласие Лены Гангарт на совместное проживание казалось ему делом решенным.

* * *

Колумбия. Лето 2012 года

Многим людям доводилось видеть Гектора во время праздников и развлечений. Но никто из тех, с кем он проводил досуг, не был допущен в святая святых картеля, где происходило самое главное действие по подведению баланса ежедневной выручки, которая позволяла ему покупать политиков, феррари и прочие атрибуты Dolce Vita[45]. Засев за проверку бухгалтерской отчетности, он мог провести в своем кабинете от десяти до двенадцати часов кряду. Все это время его верные стражи Пабло и Хуанито вместе со