В краю солнца - Тони Парсонс

— Но хлеба по–прежнему не будет, — сказала госпожа Ботен.

Она принесла мне на завтрак горячий пад–тай, завернутый в тонкий, как вафля, омлет, и мы рассмеялись, вспоминая мой первый день на пляже Най — Янг. Когда госпожа Ботен ушла, я взглянул на маленький шаткий навес, который про себя называл теперь «Длинным баром». Тесс подняла руку и помахала. Она делала это каждый раз, как я на нее смотрел, и в конце концов я решил, что нужно сосредоточиться на работе и не оборачиваться на нее так часто.

Солнце взошло, жара усиливалась; мы продолжали работать. Я пилил дерево для будущих навесов. По другую сторону дороги — там, где раньше была кухня, — господин и госпожа Ботен принимали заказанное мной оборудование и пытались разобраться, для чего нужны все эти ящики.

Нам повезло, что шла середина сухого сезона — самое прохладное время года. Январь на Пхукете — это ясное голубое небо, спокойное море и легкий теплый ветерок. А значит, я мог часами работать без остановки.

Первым делом надо построить два навеса, о которых уже судачит весь Най — Янг. Нелегко теперь будет другим ресторанам тягаться с нашим гриль–баром! Улыбаясь своим мыслям, я опустился на колени перед аккуратными штабелями досок, отмерил нужную длину и, прежде чем взяться за пилу, провел по доске рукой.

Мне нравилось таиландское дерево — его вид, текстура, цвет. Твердые тропические сорта, которые в Англии были бы нам не по карману, здесь стоили не дороже обычных строевых пород вроде сосны и ели. Я с наслаждением вдыхал аромат дерева, любовался насыщенными оттенками коричневого, проводил пальцами по гладкой, как стекло, поверхности. Работая с тайландским деревом в тот первый день, я не мог себе представить, что когда–нибудь привыкну к этой суровой красоте и начну воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся.

Потрудились на славу. Уже перевалило за полдень, когда жара сделалась невыносимой и я внезапно почувствовал, что больше не могу.

Господин Ботен подошел ко мне, неся в каждой руке по бутылке холодной минеральной воды, окинул взглядом результат моих трудов и удовлетворенно кивнул.

Скелет нового усовершенствованного ресторана уже начинал вырисовываться. На песке лежали доски, отмечая примерные очертания будущих навесов, а по периметру бывшего «Почти всемирно известного гриль–бара» я вбил колышки и натянул веревки: казалось, сам Най — Янг помнит, что стояло здесь прежде.

— На сегодня достаточно, — объявил господин Ботен.

— Хорошо, — согласился я, с благодарностью взял у него бутылку воды и наклонился, чтобы последний раз дотронуться до дерева.

Прочное, красивое и тяжелое.

Такое прослужит очень долго.

Тесс была уже не одна.

Рядом с ней стояли Рори с Кивой и еще кто–то — две стройных молодых фигурки. Сначала я принял их за гуманитарных работников, которые направляются дальше на север — в разоренную наводнением провинцию Бхангнга. Но когда мы подошли ближе, они помахали мне рукой, и я узнал Кай и Чатри.

— Чао–лей, — сказал господин Ботен.

— Но что они здесь делают? — спросил я.

В ответ он рассмеялся:

— Скитаются. Вечно скитаются.

Чатри взял на руки ходящего ходуном Мистера, и пес облизал ему все лицо.

— Наверное, приехали в гости, — предположил я.

Господин Ботен закатил глаза, как будто, по его мнению, ничем другим морские цыгане просто не занимаются.

Когда мы подошли к «Длинному бару», я увидел, что Кай и Чатри держат в руках сумки с Гермионой Грейнджер и снежным барсом. Они взглянули на меня и застенчиво улыбнулись. Я посмотрел на Тесс: что–то слишком неожиданно для дружеского визита…

— Им пришлось вернуться, — объяснила жена и повернулась к чао–лей. — Верно?

— Что случилось? — спросил я. — Как же ваши родственники на Сирае?

Они широко улыбнулись от смущения.

— Там нет работы, — сказала Кай.

— Ни для кого нет работы, — подтвердил Чатри.

— А как же рыбалка? — спросил я.

— Рыбаки не выходят в море, — ответил он. — Боятся призраков.

Я кивнул и потрепал мальчика по плечу. Его объяснение не показалось мне нелепым или надуманным. Я до сих пор то и дело поглядывал на море и легко мог представить, что кто–то боится обитающих в нем призраков.

— Хватит разговоров, — решительно вмешалась Тесс. — Дети хотят есть, и им нужно где–то жить.

Все это время господин Ботен смотрел на чао–лей без всякого выражения на лице. Наконец он заговорил.

— У вас в доме и так тесно, — сказал он, обращаясь к Тесс. — А у нас места много.

Жена кивнула и благодарно улыбнулась — больше обсуждать было нечего.

Из–за деревьев появился молодой мужчина в соломенной шляпе. На нем были поношенные шорты цвета хаки, грязная рубашка поло и черные кожаные туфли, которые попали сюда из какой–то другой жизни. В руке он держал сломанный зонтик. Судя по виду, мужчина только что встал с постели. Мимо его лица пролетела бабочка размером с ладонь. Он испуганно отшатнулся и тут же пошел дальше, смущенно улыбаясь.

Это был Ник.

— Уработался? — спросила Тесс.

— Вроде того, — ответил он, сонно улыбаясь. — Вот, решил остаться еще ненадолго. Все утро пытался писать.

Ник снял шляпу и запустил руку в свои всклокоченные волосы.

— Странное дело: в первый день мне казалось, что я могу написать об этом месте целую книгу. Через неделю я решил, что меня хватит на небольшой рассказ. — Он улыбнулся и пожал плечами. — А теперь мне нечего сказать.

— В общем, зря потратил такое прекрасное утро, — сказала Тесс и представила ему Кай и Чатри.

Они безразлично уставились на странного сонного англичанина в старых шортах и соломенной шляпе, сжимающего в руке сломанный зонтик.

Ник улыбнулся и погладил Мистера, которого все еще держал на руках Чатри, потом отвел глаза, снял шляпу, уставился на море и снова глянул на Кай с идиотским выражением на лице.

И тут до меня дошло.

Для меня Кай и Чатри были детьми — более взрослыми и побитыми жизнью, чем наши, но все–таки детьми.

Однако Кай была почти женщиной, и когда я увидел, как мой друг посмотрел на нее и быстро отвел взгляд, я понял, что господин Ботен прав.

Она слишком взрослая, чтобы учиться в школе.

Я вел мотоцикл на север. Ехал я медленно, потому что боялся пропустить последний поворот перед мостом, соединяющим остров с континентом. И еще потому, что позади меня сидела Тесс.

Одной рукой она обнимала меня за пояс, другой прижимала к себе пакет с едой, которую приготовила госпожа Ботен. Я чувствовал спиной тепло картонных коробок, и при мысли о том, что лежит внутри, рот наполнялся слюной.