В краю солнца - Тони Парсонс

Я не смог сдержать улыбки.

— Ноутбук? Так ты это называешь?

Ник отступил в сторону и жестом пригласил меня войти. Я поглядел на дорогу, представил, сколько мне добираться до Най — Янга, и вошел. Его компьютер стоял на маленьком столике; в полумраке комнаты на экране мигал значок «Эппл».

На столе валялись письма. Десятки писем в авиапочтовых конвертах с марками Австралии, США, Германии, Швейцарии, Индии — в общем, всего мира.

Там же лежали неотосланные письма на дешевой бумаге, украшенной сердечками, медвежатами и неопределенными мультяшными зверушками. На конвертах были наклеены красивые марки Таиланда с изображениями его величества короля, ярких тропических цветов или героев санскритского эпоса «Рамаяна».

— Эти девушки получают уйму писем, — сказал Ник и небрежно опустился на стул. — Получают и отправляют.

— А чем плоха электронная почта?

— В е-мейл купюр не положишь. Нет, электронные письма они тоже любят, особенно когда им посылают деньги через «Вестерн юнион» и сообщают КНДП — контрольный номер денежного перевода. Но это последние мастера писать бумажные письма: любовные, вымогательные — самые разные. Некоторые просто вытягивают из иностранцев деньги. Другие думают, что влюблены. А может, они и правда влюблены, все эти девушки и мужчины, которых они встречают в барах.

Я кивнул и взял в руки письмо, адресованное мужчине из Роттердама.

— Но ведь они говорят по–английски, — заметил я и подумал, как же это удивительно: многие девушки не образованны, приехали из деревни — и все без исключения владеют иностранным языком.

— Английского этим девушкам хватает ненадолго — только до постели. Словарный запас заканчивается, когда их приглашают на свидание. Когда он возвращается домой и продолжает с ней переписываться. Когда он сообщает, что женат. Или что хочет забрать ее с собой в Манчестер. Или что не уверен, любит ли она его на самом деле. — Ник рассмеялся. — Человеческое сердце полно загадок. В общем, на этом их познания кончаются, и на сцене появляюсь я. За небольшую плату я служу им переводчиком. Облекаю их чувства в слова. Помогаю выразить свои мысли. Читаю письма, где он объясняет, почему не возвращается, или почему будет любить ее вечно, или еще что–нибудь.

Я покачал головой.

— Те три девушки работают на Бангла–роуд, верно?

— Да, в «Безымянном баре».

— Ник, это же секс–индустрия. Она возникла, чтобы вытягивать деньги из моряков. Любовь тут ни при чем. Любовь не ходит в «Безымянный бар».

Он вздохнул:

— Конечно. Однако не всегда все ограничивается только деньгами и сексом. В большинстве случаев — да, но не всегда. Кроме секса на Бангла–роуд продают еще и романтику.

— Парень встречает девушку. Парень платит девушке. Что тут романтичного?

— Между некоторыми из них возникают чувства. Нормальные человеческие чувства. Нравится это тебе — мне, Тесс, всему миру — или нет. Иногда они только притворяются влюбленными. Иногда проводят вместе несколько месяцев и считают себя парой. Сам знаешь, что так бывает. Какое–то время он платит заведению за право увести девушку с собой, а потом они начинают встречаться.

— Видел я такие парочки. Им даже поговорить не о чем.

Ник покачал головой.

— Начинаются отношения с того, что у нее есть молодость и красота, а у него — наличные и кредитки. А потом они понимают, что нужны друг другу. Женщина хочет, чтобы ее спасли, мужчина — чтобы его любили. Все как в обычной жизни, только наоборот. Что тут плохого?

— Богатый иностранец в сопровождении бедной тайской девушки никогда не станет для меня приятным зрелищем на этом острове, — ответил я.

— А если они любят друг друга?

— Еще того хуже. И вообще, эти люди — и мужчины, и девушки — прекрасно могут поломать себе жизнь и без твоей помощи.

Пока Ник ходил к холодильнику, я перебирал письма. Наверное, это и в правду были любовные письма, только полные суровой действительности, сомнений и страха — письма, на которых лежала тень «Безымянного бара». Я пробежал глазами одно из них, с плачущим пандой в правом верхнем углу.

«Любимый!

Я никогда не забуду ночь, когда ты пришел в «Безымянный бар», и те две недели, что мы провели вместе. У нас с малышом все в порядке — не волнуйся. Деньги получила, спасибо. Курс тайского бата сейчас очень низкий. Когда ты ко мне вернешься? Ты уже развелся с женой? Ты по–прежнему меня любишь?»

Ник принес из маленького желтого холодильника две бутылки воды.

— Лучше, чем та статья, которую ты обо мне написал, — сказал я. — Молодец, совершенствуешься.

— Это ее чувства, — ответил он немного обиженно. — Я только помог их выразить.

— Надеюсь, она не особо рассчитывает, что он разведется.

— Как ни странно, бывает и такое. Хотя ты, конечно, прав — это случается редко. Почти никогда. Потом он добавил, не глядя на меня: — Тем важнее моя работа.

Твоя «работа», подумал я и взял в руки письмо из Англии.

«Любимая!

Наверное, ты удивишься, когда получишь письмо из Портсмута. Ты меня помнишь? Я все время о тебе вспоминаю. Дорогая, мне неприятно думать, что каждую ночь ты ходишь на работу в «Безымянный бар». Пожалуйста, будь осторожна…»

Мужчины, встретившие в баре девушку. Мужчины со всех концов промышленно развитого мира, у которых есть работа, нормальная жизнь, деньги — во всяком случае, по меркам нашего острова. Писали они в основном по делу: сколько денег перевели, когда намерены вернуться, почему жизнь не складывается так, как хотелось бы. Но в их письмах чувствовалось и другое — страх, что возлюбленная, облачившись в бикини и туфли на высоком каблуке, ходит на работу туда, где все продается и покупается, включая ее саму.

— Ты спишь с этими девушками? — спросил я.

— Нет. Одной ночи на Бангла–роуд мне хватит на всю оставшуюся жизнь.

Я ему верил.

— Ник, ты ведь не потерял работу, правда?

Он закрыл глаза и вздохнул.

— Я слишком долго пробыл на солнце. Обгорел в первый же день. Типичный турист. Надо было мне вернуться домой вместе с Сарой.

Я догадался, что Сара — это та самая блондинка, которую мы видели по телевизору.

— Я должен был выйти на работу еще три недели назад, но не смог отсюда уехать. Понимаешь?

Сквозь натянутую на окно сетку от комаров я видел кусочек безоблачного неба, спокойного синего моря и пустынного золотисто–белого пляжа.

— Да, — ответил я. — Понимаю.

— Я думал, что найду здесь больше материала для статей. Я знаю, что найду здесь больше материала. Прекрасного материала.

Ник отвернулся к окну, и я не мог бы сказать, думает ли он о статьях или о безупречном синем море.