Дольмен - Михаил Однобибл

– Да отстань ты от него! – рассердился в конце концов Александр. – Каждый живет как хочет. На то он и бомж, чтоб на улице ночевать. Он привычный, что ты, не понимаешь? Он тут и задохнуться может, с непривычки! А так, видишь, как он быстро выздоравливает, на свежем-то воздухе.

Поликарп в самом деле очень быстро шел на поправку. Елена вспомнила, что в городе, когда Поликарп во что бы то ни стало хотел затащить их на гору, он упоминал про подарок, который, вроде как, лежит здесь, на горе. Она вовсе не была такой уж любительницей подарков, и потом, кто знает, что вообще означали эти слова, под словом «подарок» мог скрываться такой подвох, что не приведи господь. И все же то, что бомж больше не заговаривал об этом, покоробило ее. Можно было подумать, что она приехала сюда с Сашей, клюнув на речи о подарке…

Бабушка с внуком принялись копать огород, она не хотела, чтобы Саша бездельничал, а может, вспомнились Клавины слова, дескать, достался бы ей участочек, так земля бы не простаивала. Хотя, если честно сказать, смысла в этом не было никакого: землю надо было копать в январе – феврале. Картошку, горох и редис сажали в феврале, в марте – огурцы, помидоры и баклажаны; а сейчас, в конце июня, у людей уже все поспевало: молодую картошку подкапывали, нежные пупырчатые огурчики срывали с плетей, редиска давно отошла.

Бомж таращился на них с крыши дольмена и не делал никаких попыток помочь, хотя к концу недели чувствовал себя уже совсем хорошо и только слегка прихрамывал. А ведь такой оглобле вскопать огород – раз плюнуть. Когда Елена со смехом сказала ему, дескать, не надоело валяться-то, может, поразмялись бы немного, и протянула лопату, бомж так стал отмахиваться от нее, так замотал головой, что завязки кепки-«аэродрома» заходили под бородой во все стороны. Можно было подумать, что она дает ему в руки змею, а не лопату, впрочем, к змее он, наверное, отнесся бы лояльнее. Бомж оказался лентяем – этого Елена не ожидала, ей почему-то казалось, что Поликарп, наоборот, больше похож на человека трудолюбивого.

Так обстояли дела спустя неделю после того, как они поднялись на гору Пластунку, или Ах-Аг.

Бабушка с внуком отправились в город, а бомж должен был дожидаться их на горе. Елена решила, раз уж они ввязались в это дело, довести его до конца. Хотя, чем дольше они общались с бомжом, тем загадок и вопросов становилось больше, а ясности никакой.

Для того чтобы найти папашу нашего бомжа, говорил Александр, – представляю, какой у него папаша! – надо по меньшей мере иметь карту расположения пещер, если только он действительно сидит, как медведь, в пещере, а еще понадобится альпинистское снаряжение, потому что пещеры-то бывают разные. Елена хотела возразить, что Поликарп без всяких карт обошел вон сколько пещер! Но передумала: со снаряжением да с картами надежней. Только сомневаюсь я, говорил Александр, что его папаша может чем-то помочь в этом деле. Внук считал, что не было убийства, не было маньяка, а все произошедшее связано с каким-то взрывом. Если не теракт, так газ взорвался! Хотя фактически это ничем не подтверждалось.

Раздобыть карты и снаряжение Александр собирался у своего папаши-эмчеэсника. Когда Саша вернулся, то принес все необходимое, и даже сверх того, потому что отец дал ему рацию, каски, фонарики, спальные мешки и палатку. Он сказал отцу, что они с ребятами идут в поход к Воронцовской пещере. Самолетов ему поверил, а звонить Алевтине, чтоб удостовериться, он, конечно, не станет. Впрочем, Але, так же, как и Клаве, известна была та же версия.

Следовало еще позаботиться о деньгах, не все же на Алиной шее сидеть. Бабушка с внуком отправились на вокзал, где у какой-то отъявленной тетки отбили отдыхающих, не каких-нибудь подозрительных личностей, а вполне приличную семью из трех человек, пообещав курортникам близость моря, все бытовые удобства и тихую жизнь под сенью платанов и магнолий. Тетка погрозила квартиросдатчикам кулаком:

– Хулиганье! Клиентов отбивать. В следующий раз тут не показывайтесь, у меня вокзальный дворник деверь, он вас быстро отсюда вышибет!

Но Елена в долгу не осталась и крикнула:

– А вот у него, – и показала на Сашу, – мать корреспондентка НТФ! Мы в следующий раз с камерой придем, – и гордо удалилась, уводя за руку дочку курортников, которые поспешали со своими сумками да чемоданами следом.

Таким образом, одну комнату хостинской квартиры сдали отдыхающим, как Елена и планировала, во второй осталась Клава – наблюдать за сохранностью мебели, бытовых приборов, ванны, раковин и прочего, Елена очень надеялась, что она уживется со бздыхами.

Деньги с отдыхающих Елена велела Клаве – якобы хозяйке квартиры – взять вперед: расходы предстояли немалые, к походу, который мог стать не только многодневным, но и многонедельным, следовало подготовиться основательно: запастись подходящей для гор одеждой и обувью, не забыть аптечку, свечи и прочая, и прочая. Из еды опытный в этих делах Самолетов советовал брать в поход калорийную пищу: тушенку, сгущенку, крупу, тонкие армянские лаваши, которые долго не черствеют, а места занимают мало, и т. п.

Через пару дней, когда сборы были окончены, хорошо экипированные бабушка с внуком поднялись на Пластунку, где их дожидался бомж Поликарп.

Сбросив тяжеленный рюкзак, Елена открыла дверь в горницу: его там, конечно, не было. Тогда она выглянула в окошко и увидела бомжа: он сидел, свесив ноги, на крыше облюбованной им богатырской хатки, спиной сюда, лицом к солнцу. И… и на нем не было его вечной кепки-«аэродрома»! Головной убор с завязками и мотоциклетные очки лежали рядом. Ворон, как черное изваяние, сидел на плече Поликарпа.

– Сейчас я его поймаю! – сказал Саша, тоже заметивший, что бомж без вечных своих причиндалов. Елена видела, как осторожно, чтоб не спугнуть бомжа, подбирается к нему Александр. Ей стало вдруг страшно и неловко, как будто они хотели подсмотреть какую-то постыдную тайну, она не знала, что они могут сейчас увидеть, но ей не хотелось этого видеть. Она уже собралась крикнуть, позвать Поликарпа и тем самым предупредить его, но тут ворон каркнул: «Энджик-су!» – и спина бомжа напряглась. Почуяв неладное, он, не поворачивая головы, быстро схватил очки, напялил их на себя, на голову нацепил кепку-«аэродром» и, когда Саша, уже перестав скрываться, подошел к дольмену, Поликарп не успел только завязать тесемки.

Когда Елена спустилась к богатырской хатке, бомж, который слез уже с крыши, произнес, улыбаясь бородатым ртом:

– Я так давно обещал вам…И все не выполнял обещанного… Вы, по всей вероятности, решили, что я гнусный лжец, который раздает обещания, когда ему это выгодно, а добившись своего, тут же забывает о них, но это не так! Я всегда помнил о подарке, который обещал вам.

Елена, хотя ей было смертельно интересно, состроила рожицу, как бы говоря: да бог с вами, да не нужен мне никакой подарок, да не стоило беспокоиться…

Но бомж продолжал, уставившись на нее своими немигающими глазами:

– Не моя вина, что я не мог сразу вручить вам его, на то были свои причины. Не каждая из женщин может выдержать тяжесть этого дара. Потому что, не скрою, он несет с собой некоторые неудобства. Иные гибли из-за него, но он стоит того! Он, скорее всего, будет велик вам, прекрасноволосая Елена, но зато он так пойдет к вашим золотым волосам!