У вас один общий друг - Картер Бэйс

машине. Даже если нет, ложное воспоминание уже сформировалось, и Феликсу оно понравилось.

Еще фотографии. Элис, простуженная, лежит в постели и ест куриный бульон. Кто фотографировал? Карлос. На аватарке – портрет Уинстона Черчилля.

Феликс пролистал вверх. Элис Квик, не замужем. Вернулся вниз.

Вот она на Хеллоуине. Вот на бродвейском шоу. Вот – селфи в автобусе. Музыка все звучала. Скрипка замолкла, передав мелодию роялю. Надо же, совсем дети, а как исполняют, восхитился Феликс. Интересно, Элис до сих пор играет? Она тоже профессиональный музыкант, как Мередит?

А вот и ответ. «ВАЖНОЕ ОБЪЯВЛЕНИЕ ОБО МНЕ», гласил заголовок поста. Дальше – абзац текста, а в самом низу: «Я поступаю на МЕДИЦИНСКИЙ ФАКУЛЬТЕТ». В комментариях – множество сердечек и поднятых больших пальцев. «Как я за тебя рада! – писала ее подруга Мередит. – Молодчина, так держать!»

Пост написан в апреле две тысячи двенадцатого. Наверное, она уже окончила второй курс. Скоро станет доктором Элис Квик.

Феликс пролистал еще немного вниз. Вот новая аватарка, но на ней не Элис, а фото молодой женщины, снятое в семидесятых; без подписи. Женщина стоит на кухне рядом с телефонным аппаратом, висящим на стене у холодильника; у нее удивленный вид, будто она узнала нечто приятное и вот-вот рассмеется. Под фотографией – сердечки и печальные смайлики. В комментариях – соболезнования. «Мне очень жаль, Элис», «Молимся за вас», «Желаю любви и света». Кажется, Билл не говорил, что его мать больна. Бедный Билл. Бедная Элис. Феликс вспомнил, как потерял собственную мать. Сейчас ей было бы шестьдесят.

Он пролистал еще. Мать Билла и Элис вернулась к жизни, на свадьбе где-то в тенистом саду. Вот Билл, вот его невеста – Марианна! – вот Элис в наряде подружки невесты, а вот миссис Квик, дама лет шестидесяти в парике. Они с Элис стояли как можно дальше друг от друга.

Феликс долистал до конца. Элис в цветастом платье держит доску для серфинга. Мауи. Он никогда не был на Гавайях; там, должно быть, очень интересно. Элис выглядела такой беззаботной. Должно быть, не знала, что матери недолго осталось. К этому нельзя подготовиться заранее.

Он вернулся наверх, к девушке с гуакамоле. Теперь ее улыбка совсем не такая, как на пляже. Феликсу стало жаль сестру парня, с которым он был шапочно знаком.

– Феликс?

Он поднял голову. В дверь, тяжело дыша, протиснулась Роза, вторая медсестра. Она не отличалась внушительными габаритами, но все равно казалось, ей трудно войти в помещение.

– Привет. Что случилось?

– Во-первых, тобой интересовалась твоя подружка. – (Миссис Тремонт. Страдает деменцией, дружелюбная, любит скабрезности.) – Правда, теперь тебя зовут Дэвид.

– Дэвид – ее первый муж. Он погиб на войне.

– Здесь он все еще жив. – Роза постучала себя по виску. – Во-вторых, Гутьеррес хочет тебя видеть.

Мистер Гутьеррес плохо умел скрывать эмоции. Однажды, когда его сестра Ширли с семьей приехала в город, они отправились на сьемки ток-шоу. Это было совсем новое шоу, которое вел то ли бывший автогонщик, то ли еще какая-то второразрядная знаменитость (мистер Гутьеррес никогда не слышал его имени). На улице раздавали бесплатные билеты; Ширли взяла себе и заодно мистеру Гутьерресу. Первой гостьей шоу стала юная девушка, разыгрывавшая свою девственность на онлайн-аукционе. Когда она принялась оглашать прейскурант, мистер Гутьеррес не смог скрыть негодования. После восьми эпизодов шоу закрыли, однако кадр с возмущенным мистером Гутьерресом продолжил жить в качестве безумно популярного мема под названием «Кто пернул?».

Гутьеррес понятия не имел, что является интернет-знаменитостью. Когда молодые родственники, навещающие бабушек и дедушек в «Робинсон Гарденс», видели мистера Гутьерреса (к тому времени он отрастил бороду), его лицо казалось им смутно знакомым, но ни один из них не догадался провести связь между мемом и реальным человеком. Он так никогда и не узнает, что случайная гримаса стала самым значительным событием всей его жизни.

А теперь мистер Гутьеррес ждал Феликса. Когда раздался стук в дверь, у него едва не остановилось сердце.

– Войдите, – сказал он. Феликс вошел.

– Вы хотели меня видеть?

– Привет, Феликс. Присядь, пожалуйста.

Тот еле слышно прошептал: «Ладно», кивнул – не только головой, а всем своим долговязым телом, – но, не успев сесть, снова встал и потянулся к дверной ручке.

– Закрыть дверь?

– Да, пожалуйста. – Неприкрытое страдание в лице мистера Гутьерреса подсказало Феликсу, о чем пойдет разговор.

«Я не смогу найти нужные слова», – подумал мистер Гутьеррес.

– Феликс, у нас проблема с твоим отцом. Он не может… он должен уехать. – Неправильно. Все не так.

– Что вы имеете в виду?

– Министерство по делам ветеранов отклонило оплату очередного счета. Предполагалось, что Дуэйн будет находиться здесь временно. То есть это они так думали. Тупые бюрократы. Ты должен позвонить туда и все уладить. Прости, я ничего не могу предпринять. Сам знаешь, у нас мало мест. Мы любим тебя, Феликс, и… нам очень нравится твой отец, однако если министерство не возьмет на себя расходы, тебе придется оплачивать его проживание из своего кармана… Он может побыть здесь в течение лета, но к первому августа комнату нужно освободить. Максимум к пятнадцатому. Мне очень жаль.

Феликс сидел молча, не глядя на мистера Гутьерреса.

Однажды – возможно, очень скоро – отец умрет, и вся жизнь Феликса изменится. У него появятся свободное время и карманные деньги. Он сможет спокойно смотреть кино, не проверяя телефон. Он будет встречаться с женщинами, приглашать их на свидания, потом влюбится в одну из них и женится. Он станет сиротой, зато изматывающий путь длиной в тридцать три года завершится и начнется новый.

Однако прямо сейчас Феликс не мог об этом думать. Он думал о беспомощном неходячем старике, жилистом ветеране, который иногда говорил сыну злые, несправедливые слова, а иногда смотрел на него глазами, преисполненными ужаса, и Феликс единственный мог разогнать его страх. Придется сообщить отцу новости и снова увидеть ужас в его взгляде. Это сломит их обоих.

Феликс поднял голову, заметил расстроенное лицо мистера Гутьерреса и сделал то же, что и всегда, когда кому-то было плохо.

– Мистер Гутьеррес, вы хороший человек, – проговорил он. Тот попытался возразить, но Феликс продолжил: – Нет, дайте мне сказать. Вы очень много сделали для нас с отцом. Я благодарен вам за то, что вы позволили ему здесь жить.

– Феликс…

– Нет, правда, все в порядке. Я схожу в Министерство по делам ветеранов. Может быть, найму юриста. Я справлюсь. Спасибо, что сообщили. Кстати, я испек лимонные квадратики, они в комнате для персонала.

Феликс приблизился к двери, ведущей в комнату отца, набрал воздуха в