Ключ - Кэтрин Хьюз

Ветерок колыхал верхушки тополей, высаженных вдоль парка, и охлаждал полуденную жару, от которой у Эми все лицо покрылось потом, а под мышками образовались мокрые пятна.

– Хорошо выйти и подышать свежим воздухом, правда? – сказал доктор Лэмборн и сделал глубокий вдох полной грудью.

Эми не могла не согласиться с этим. Собственно, любой вариант был предпочтительнее, чем шагать по площадке под орлиными взглядами сестер. Они шли по набережной реки плечо к плечу. После зимних дождей вода стояла высоко и уровень все еще поднимался. Их руки случайно соприкоснулись, и Эми захотелось, чтобы доктор взял ее в свою. Вспомнив, что ладошки влажные, она вытерла их о халат – на случай, если он все же решится. Новый заведующий ввел новую форму. Летний вариант был легким, и ей это нравилось. Но туфли были слишком тяжелыми, тесными и громоздкими для такого жаркого дня.

– Доктор Лэмборн, можно я помочу ноги в воде? В этой обуви мне очень неудобно.

– Почему бы и нет, – разрешил он и показал рукой вперед. – Вот там будет поворот и небольшой кусочек пляжа. Идеальное место для остановки.

Эми подумала – откуда он это знает? Кого еще он приводил в это идеальное место?

Они шли молча и неторопливо, каждый погрузившись в свои мысли. Тишину нарушал только шелест юбки Эми и пение дрозда. У песчаной зоны в тени плакучей ивы они остановились, и доктор Лэмборн расстелил клетчатый плед, который нес под мышкой.

Она сняла тяжелые туфли и толстые чулки, задрала юбку и осторожно на цыпочках пошла к реке. Вода оказалась ледяной. От неожиданности Эми чуть не потеряла равновесие – в это время года она ожидала погрузиться в мягкое, прохладное течение. Но дело было не только в температуре воды – было что-то еще, чего она не могла ухватить, что-то за пределами ее сознания. Она смотрела на воду, текшую мимо ее ног, и ее закачало. Она выставила вперед руки, чтобы удержаться на ногах, и в этот момент она вспомнила все. Весь тот ужас снова промелькнул перед глазами, как фильм, который она много раз видела в прошлом, но каким-то образом вытеснила из памяти. Она увидела, как входит в воду, идет все глубже и глубже, желая оказаться в небытии. Еще ей вспомнились крики – истеричные, сдавленные рыдания, и ребенок у нее в руках. Ребенок, которого она пыталась…

В этот момент Эми упала в речку – лицом вперед, на гальку, поцарапав нос об острый камень. В шоковом состоянии она глотнула воды и увидела, что та окрасилась в цвет крови. Затем чьи-то сильные руки подняли ее вверх и оттащили на песок, положили на плед. Голос старался успокоить ее, на лоб легла рука. Она лежала и, восстанавливая дыхание, смотрела в синее небо, на бесцельно летающих кругами птиц.

Доктор Лэмборн наклонился к ней так близко, что его дыхание согревало ее мокрые щеки. Он приложил свой платок к ране на носу.

– Вы меня порядком напугали.

– Простите. Я не совсем понимаю, что произошло. Наверное, это все из-за ледяной воды. Меня отнесло в тот день, когда я… Боже, я даже слышала, как она кричит. Словно все вернулось и она снова стоит за моей спиной, кричит, зовет ребенка, это было…

Он приложил палец к ее губам.

– Шшш, не накручивайте себя.

Он помог ей сесть, обнял за плечи и качал до тех пор, пока она не расслабилась и ее дыхание не восстановилось.

– Там киоск с мороженым. Схожу возьму два рожка, – решил он, вставая и отряхиваясь. – Похоже, они уже закрываются, придется бежать.

Когда он вернулся, Эми чувствовала себя гораздо лучше. Она доставала из промокших волос водоросли и отлепляла от себя прилипшее платье. Увидев его намокшие брюки, чуть было не рассмеялась.

– Да, времени разуться и подвернуть штаны не было, – заметив ее взгляд, улыбнулся доктор Лэмборн. Он сел перед ней и протянул рожок.

– Видимо, нет. Спасибо вам за это все.

Она облизнула мороженое, наслаждаясь давно забытым сливочным вкусом. Он снял куртку и надел ей на плечи.

– Вот, а то вы дрожите.

– Почему вы все это делаете для меня, доктор?

– Я не хочу, чтобы вы замерзли до смерти. Платье у вас промокло.

– Я не про куртку. Почему вы ходите со мной гулять, балуете вниманием?

Казалось, он глубоко задумался.

– Вы меня заинтриговали, Эми, – наконец проговорил он. – Мне нравится ваш характер, неукротимый дух, и я не думаю, что вы больны. Вы перенесли много потерь в жизни, и совершенно естественно, что это повлияло на вас. Но с того дня, когда я увидел вас впервые, вы проделали большой путь, и я хочу, чтобы вы были готовы вернуться в мир.

– Понятно.

Эми засунула в рот остаток рожка, и повисла напряженная тишина. Она дала ему прекрасную возможность выразить чувства к ней – поставила мольберт и пустой холст. Ему оставалось только написать «я вас люблю». Но он не написал.

– Я хочу назад, – сказала она.

– Домой?

– В Эмбергейт.

– Уже? Разве вам здесь не хорошо?

– Я думала, я вам нравлюсь, доктор Лэмборн.

– Вы мне нравитесь.

– Но не так?

Он вздохнул.

– Эми, пациентам свойственно развивать симпатию к доктору. Сама ситуация к этому располагает. Но вы должны понимать, что любые мои чувства к вам вызваны желанием помочь, даже вылечить вас, облегчить ваше возвращение в общество. – Он замолчал, чтобы она могла осознать его слова. – Это правда, что я к вам отношусь иначе, и меня не застать в парке с пациентами вроде Перл и Белинды, например. Но я возлагаю на вас надежды. Для меня вы особенная девушка. Я много времени посвятил вашему делу.

– Значит, для вас я всего лишь дело?

– Эми, пожалуйста, не искажайте мои слова.

Она замолчала. Как она могла так сильно ошибаться?

– Мне двадцать лет, доктор Лэмборн, и, знаете, меня еще никто никогда не целовал.

Доктор, казалось, был сбит с толку и не знал, что сказать.

– Эми, у вас еще все впереди. Вы красивая молодая женщина. Любой мужчина будет счастлив составить вам пару. Вы разве не заметили, как на вас смотрели люди, когда мы шли по набережной? Все оборачивались.

– Вы это просто так говорите.

– Нет, это правда! – упорствовал он.

Он подвинулся ближе и заправил ей за ухо выбившуюся кудряшку. Его прикосновение было как удар тока. Его пальцы скользнули к ее подбородку, Эми прильнула к нему и закрыла глаза, чтобы не видеть, как он отстраняется. Однако этого не случилось, и их дыхания слились в одно. От него пахло мылом и чуть-чуть табаком. Не открывая глаз, она дотронулась до его щеки, на которой только-только начала проступать щетина. Когда она уже была не в состоянии ждать, он накрыл ее губы своими. Его дыхание стало тяжелее и чаще, а руки оказались под ее одеждой.