Дорога войны - Валерий Большаков

— Ага! — каркнул дак. — Вот теперь мне все ясно. Только что ж я тебе могу подсказать, сам подумай. Где золото схоронено? Пожалуйста! Все три воза спустили в подземное святилище Замолксиса на горе Когайнон! Понял что-нибудь? Ага, я тоже ничего не понял. А я тебе все точно указал. Вот только где та гора. Это было ведомо одному верховному жрецу Мукапиусу, а он помер на моих глазах, когда Сармизегетузу брали. Вот и думай теперь.

— Не всё так мрачно, — спокойно сказал Сергий. — Правой рукой Мукапиуса был Сирм.

— Знавал такого… — протянул Верзон, изрядно захмелев. — Подлейший был человечишко. Так и этот давно уж там, — он указал на небеса, — скачет с кабирами наперегонки в садах Замолксиса.

— Ну не знаю, — усмехнулся Лобанов, — еще в прошлом месяце он был жив-здоров.

— Врешь! — недоверчиво вымолвил вексиллатион.

— Это правда, — сказал Искандер.

— Ага… — задумался Верзон. — Ну, тогда… Хм. Место тебе указать? Сыскал я те скелеты далеко отсюда. От Сармизегетузы надо держать на северо-восток, в самый глухой угол Бастарнских Альп. В десяти милях к северу от крепости Вастадава.

— Послушай, Верзон, — решительно сказал Сергий, — ты не хуже моего знаешь, как трудно ориентироваться в горах. И указание твое — «на десять миль к северу» — может завести нас куда угодно! Короче. Нам нужен проводник. То есть ты, Верзон. Послужишь Риму? Да и Дакии заодно. Я не говорю — сейчас, сейчас мы и сами по другому делу, но — в принципе?

— В принципе? — вексиллатион пожал все еще могучими плечами. — А чего ж. Можно и послужить. В принципе…

Уже по темноте Сергий добрался до претория, мощного сооружения из кирпича, с высокими стрельчатыми окнами, затянутыми промасленной тканью. Грамотка от презида отворила Лобанову все двери и довела до легата, крупного мужчины лет пятидесяти с квадратным лицом и тяжелым взглядом.

Лобанов отрекомендовался и протянул командующему легионом секретное послание от Марция Турбона. Тот прочитал, шевеля бровями и громко сопя.

— Ты знаешь, — спросил он, не поднимая глаз, — о чем тут говорится?

— Презид передал на словах — нужно помочь гарнизону Бендисдавы людьми. Если выделишь алу — хорошо, если две — просто отлично.

Легат усмехнулся.

— Выйдет просто отлично, — проговорил он. — Я направлю в Бендисдаву полутысячную алу астурийских конных лучников и Первую алу Августа итурейских тяжелых копьеносцев.

— Отлично! — подтвердил Сергий.

— Но не завтра. Через день.

— Лишь бы не позже.

— Послезавтра, — заверил Лобанова легат, — обе алы двинутся к Бендисдаве.

Хмурым утром, промозглым и ветреным, преторианцы покинули Апул. Проследовав миль десять по мощеной дороге, проложенной до самого Поролиссума, четверка свернула на проселок, уводящий от виа на запад, в сторону Тизии. Впрочем, было заметно, что «грунтовку» прокладывали не даки, — проселочная виа не виляла из стороны в сторону, шла прямо, мягко скругляя повороты. Гряду холмов дорога не переваливала, а прорывала выемкой; овраг не огибала — пересекала по насыпи.

— Ты слыхал, что говорили в каструме? — спросил Тиндарид, оглядывая скалы и рощи по сторонам дороги.

— О тарнах? — уточнил Сергий. Искандер кивнул.

— Это племя всегда тут кочевало, — пожал Роксолан плечами, — даки оттеснили их на север, а теперь тарнам опять захотелось вернуться.

— Они не просто вернулись, — пробурчал эллин. — Видели их боевой отряд, тридцать или сорок всадников, а ведет их сам Тарскана. Он дикарь, но полководец милостью богов. Если мы с ним свидимся, то не все доберутся до Бендисдавы.

— Не каркай, — сказал Сергий.

— Верзон упоминал о Белых Скалах, — подал голос Гефестай. — Там вроде хорошее место для обороны. Надо только успеть добраться до темноты.

— Вот именно. Ходу!

Сытые отдохнувшие кони легко перешли в галоп, только пыль сыпанула из-под копыт.

После полудня, когда солнце на две трети прошло свой путь по небосводу, Сергий углядел облачко пыли — на далеком плоском холме, расплывавшемся на фоне горного склона.

— Эдик! — рявкнул он. — У тебя глаз острей — кто это так гонит? И сколько их?

Чанба, ухватившись за луку, вскочил ногами на седло и выпрямился, держась за повод. Он тут же плюхнулся обратно и прокричал:

— Варвары! Десятка три гонит, не меньше!

Кони преторианцев еще наддали. Лобанов нарадоваться не мог на свою покупку — сауран мчал, почти не напрягаясь.

Отряд кочевников на минутку перестал пылить — степные кони помчались по руслу мелкой речушки, поднимая брызги выше холки.

— Догоняют… блин! — выразился Гефестай.

— «Блин! — сказал слон, наступив на Колобка!» — выдал Эдик и закричал: — Белые Скалы! Вон, отсюда уже видно!

— Сворачивай! Сворачивай к скалам!

Копыта прогрохотали по гравию и вписались в узкое устье ущелья. Впереди открылось грязное, полувысохшее озерцо. Проплюхав по нему, кони вынесли седоков за поворот. Здесь скальные стены расширялись, но все пространство между отвесных скал было усыпано валунами. Место уже было занято — за валунами встали четверо сарматов, натягивая луки.

Сергий осадил саурана и поднял правую руку. Потом показал за спину и крикнул:

— Тарны!

Откуда ни возьмись выскочил пятый сармат, гибкий и изящный.

— Тзана?!

Девушка просияла ослепительной улыбкой и заговорила со своими на высоких тонах, помогая себе руками, указывая пальцем то в небо, то в сторону ущелья. Сарматы мужского пола гневались, ругались, но девичий напор был силен — и одолел сопротивление. Молодой варвар, которого Тзана называла Саром, сердито махнул преторианцам — проезжайте!

Сергий послал саурана, и тот вынес его на обширную поляну, заросшую можжевельником. Посередине поляны протекал ручей.

— Пускайте коняшек пастись, — велел Сергий. — Эдик, лезь наверх, глянешь, кто там в гости набивается. Готовьте луки, готовьте всё! Устроим тарнам концерт.

Гефестай, прихватив лук, тоже поднялся на скалу, выглянул и обернулся.

— Вижу облако пыли! — доложил он. — Сорок не сорок, но человек тридцать на конях! Едут сюда!

Сарматы, балаболя по-своему, с подозрением посматривали на преторианцев и держались наособицу. Пригибаясь, вернулся Эдик.

— Они уже здесь, — сказал он возбужденно. — Рожи размалеваны, на уздечках — свежие скальпы!

— Конные?

— Коней они привязали к деревьям. Костры разводят. А человек десять или пятнадцать набивают стрелами колчаны и натягивают тетиву на луки.

— Понятно. Всем залечь и не высовываться!

Атака началась неожиданно. Тарны возникли в сыром проломе ущелья внезапно, как лесные духи, и мгновенно исчезли за валунами. Стремительным броском, повинуясь тайному сигналу, они вдруг покинули укрытия и выстрелили из луков, посылая стрелы навесом. «Осажденные» ответили, но лишь Гефестаю и Сару улыбнулась удача, все остальные промахнулись — тарны мгновенно пропали, словно растворились среди камней. Но тут же оказались ближе, шагов на пять.