Хранящая огонь - Властелина Богатова

Проклятье!

Запустил пальцы в волосы. От одной мысли, что она будет сопротивляться, что ничего у него не выйдет, вскипала кровь, ведь она уже ненавидит его, и он явственно это ощутил на своей шкуре ещё совсем недавно, там, в стенах этой темницы, в которую она так упрямо стремилась попасть. Она вправе принимать его за дикаря, за зверя, да он и был именно таким, всегда! Его знали таким все люди племени, умные уважали, глупые боялись. Женщины ползали перед ним на коленях в страхе, хоть и льстиво улыбались, пряча свои жалкие алчные душонки, раздвигали ноги перед ним без всяких колебаний, чтобы получить от него подарки, блудливые суки.

И однако же всё прошло славно. Вихсар усмехнулся, отрывая взор от неба, поворачивая лицо к костру, закрыл глаза. Огненные пятна запрыгали перед глазами, и вскоре все мышцы расслабились, уснул быстро. На свежем воздухе, под открытым небом сон всегда приходит быстро. И видел он широкие степи, усыпанные алыми маками на изумрудной траве, над бескрайними, уходящими в туманное марево просторами нависало грозовое небо, готовое вот-вот исторгнуть ливень. Алые соцветия разливались по холмам, будто кровь, перетекали волнами, будоражили, притягивали взгляд. Он не сразу понял, что оказался на кургане среди каменных истуканов. Будто зубья в пасти огромного волка, они, оскалившись, торчали из земли, вырастая перед ханом грозными глыбами. Он почуял давящий на грудь запах дыма и чего-то палёного, и в животе завязался тошнотворный узел, когда учуял, что это гарь плоти. Оказалось, чуть дальше от него, в нескольких саженях, вздымаеся оранжевыми всполохами погребальный костёр, столб чёрного дыма уходит в расползшееся свиным брюхом небо. Охватило смятение. Вихсар врос в землю, ощущая, как ветерок холодит кожу, треплет пряди волос, которые щекочут за воротом шею. Ещё мгновение он колебался — походить или нет? Кого он там увидит? Но что-то с невообразимой силой тянуло его сделать шаг, и он сделал, приближаясь к кострищу. Опаляющий жар сухо пахнул в лицо, застревая в горле. На костре лежал он, в этом Вихсар уверился — узнал себя не по облику, который мутился в глазах от накатывающего дыма, а каким-то внутренним чутьём. Огонь голодно оглаживал кожу, которая уже расползалась ошмётками на руках, шее, лице.

— Хан, — выдернул чей-то голос из небытия. — Вихсар.

Он открыл глаза, намереваясь проучить того, кто посмел нарушить хоть и скверный, но всё же сон, из которого выходил он явно тяжело. Рядом сидел на корточках Угдэй, залитый предутренним светом. Батыр хмурил тёмные брови, с беспокойством смотрел на вождя.

— Солнце скоро взойдёт, — предупредил воин, поднимаясь во весь свой могучий рост.

Вихсар, проследив за ним сонным ещё взглядом, откинулся обратно на шкуру, дыша ровно и глубоко, вбирая свежий, пропитанный росой и травами воздух. Остатки сна сходили всё же медленно, липли, подкидывая хоть и растворяющиеся в утре, но ещё яркие обрывки видения. Скверный сон. Не радовал вовсе. Но стоило подумать о княжне, как кровь побежала по венам быстрее, поднимая дух и бодрость. Сегодня она окажется в его руках. И он уже представлял, что будет делать с ней. Нет, не сегодня. Понял вдруг, что не будет слишком изматывать княжну. Сегодня он позволит ей отдохнуть, возможно, и завтра, слишком много потрясений, как бы не сотворила чего лишнего. Но потом… Вихсар вспыхнул вот так легко, мгновенно, от одной мысли, что будет потом. Он исследует каждый уголок её стройного, сочного тела, побывает там, где ещё не был до сих пор, теперь он жаждет обладать ею всей, оставить свой след везде, удовлетвориться тем, что она вся его. Вихсар резко выдохнул, сел, протянув руку к углям, почувствовал на ладони ещё не ослабший жар — остатки сна окончательно догорели.

Угдэй уже собирал припасы в стороне, в последнее время он не совсем доволен был решениями вождя, но молчал, стиснув зубы, ждал, что из всего этого выйдет. И верно мало хорошего, но Вихсар никогда не заходил в будущее так далеко. Жизнь воина, а согбенно жизнь вождя, и не такая уж длинная, чтобы тратить время на размышления о будущем. Главное — исполнить долг перед родом, успеть сделать что-то полезное для семьи, чтобы передать свою власть, жить достойно в глазах родичей и в своих, умереть с четью. И родить потомство, чтобы передать своё наследство. Вихсара вдруг заняла эта мысль. Он бы хотел, чтобы Сугар родила ему детей. Это желание стрелой пронизало его. Вихсар подхватил плащ, накинул на плечи. Завязал ворот — утро сегодня холодное, до кости пробирало. А внутри желание новое воспламенило костром, дразня и притягивая ещё больше. Отец будет против такого, да не только он, а все: братья, деды. Вихсар пришёл в оцепенение — впервые осмелился идти против устоев рода. Он ещё мог поспорить с отцом и сделать всё по-своему, но идти против канонов племени не решился бы ни один вождь, брать на свою голову проклятия. Рано или поздно, а точнее уже скоро, отец озаботится тем. И Вихсару придётся взять ещё одну жену, уже из своего клана.

Собрались и взнуздали жеребцов споро, ещё стояла сумрачная мгла, а по берегам реки стелился туман, как бороды старцев. Надвигаясь на становище, будто почуяв их уход, он полз стремительно, и едва поднялись в сёдла, мутные его кудели с жадностью поглотили уже остывшие костры. Вихсар, легко прыгнув в седло, ударив пятками жеребца, пустил по высокой траве, направляя к крепостным стенам, буреющим в рассветных лучах восходящего, но ещё не появившегося на окоёме солнца.

Угдэй то и дело бросал на хана тревожные взгляды — опасался безрассудства, если не выйдет княжна. Тот и сам не знал, что ожидать от себя, если… Никаких «если»! Отринул прочь, задушив, как змею, любые сомнения. Если даже не выйдет, то он найдёт способ заставить Сугар! Да у княжны воличей и нет выбора, он забрал его у неё уже давно. Она принадлежит ему.

Окружение растворилось, как и дикое напряжение в теле, всадники почти достигли места, где с княгиней условились встретиться, поднялись на взгорок, недобирая ещё дюжину саженей до тонувшего в сонном мареве посада, и открылся перед ним высокий холм, поросший полынью и белыми соцветиями тысячелистника. На нём уже ждали пятеро кметей, а среди них женская фигурка, от вида которой всё внутри Вихсара онемело. Бурый плат, перехваченный вокруг головы широкой повязкой, выхватили первые рассветные лучи, потянувшиеся из-за горизонта, ударили по глазам, невольно всколыхнув в нём воспоминая об увиденном во сне маковом поле. Вихсар сбросил с плеч поднявшее по спине оцепенение, ударил бока ещё яростней, пуская коня вперёд, обгоняя воинов, подавая им знак ждать его здесь, в отдалении и быть готовыми к атаке, если их подстерегает засада. Угдэй было вырвался вперёд, но Вихсар жёстким взглядом остановил его. Батыр тут же исполнил немой приказ, сжав терпеливо челюсти.

Княжна тоже не стала тянуть мучительные мгновения расставания, робко тронула кобылу пятками, пуская её по склону, то и дело, оборачиваясь на кметей, которые хмурыми потемневшими взорами провожали её, всматриваясь в оставшихся стоять поодаль чужаков. И что-то вдруг тяжёлое надавило на грудь, когда наблюдал за этой хрупкой девушкой, за её потерянным и испуганными взглядом, что напомнил ту первую их встречу. И всё же стараясь держать себя, княжна смотрела прямо на неспешно приближающегося всадника.