Там, где горит земля - Александр Поволоцкий

Это оказался юноша адъютант. С того вечера в казино между лейтенантиком и нобилем установилась специфическая духовная связь. Томас видел в мальчике свое отражение в далёкой юности — юную, наивную душу, преданную правильным идеалам, но ещё не закалённую тяжкими испытаниями. А лейтенантик в свою очередь тянулся к суровому вождю безумной и буйной вольницы «волков», стараясь понять, разгадать секрет его почти мистической силы духа.

Фрикке сделал лёгкое движение рукой, опережая и прерывая уставное приветствие.

— Вольно. Есть вопрос?

— Так точно, — выдавил юноша. Торжественные мероприятия были ему ещё в новинку, и хотя парадная форма сидела безупречно, но для опытного взгляда все же самую малость неправильно. – Я хотел бы задать вопрос…

Томас не стал утруждать себя чем‑нибудь наподобие «я слушаю» или «говори», он лишь приподнял бровь, подвешивая портупею.

— Зачем тогда… вы сделали… зачем… эта безобразная драка… — молодой человек краснел и запинался, видимо, от волнения забыв подготовленную речь и подобранные формулировки.

Но Томас понял, он сдержанно улыбнулся, вспоминая упомянутый вечер в казино. Да, это было весело… и красиво.

* * *

Панцерпионеры входили по одному, сразу же строясь «клином». Два человека, три, пятеро, вот уже десятеро. Всего их оказалось пятнадцать человек, полное отделение. Вероятно, самые лучшие. Не сказать, чтобы совсем одинаковые, но похожие как оловянные солдатики из одного набора, раскрашенного вручную – высокие, не менее метра семидесяти пяти, широкоплечие, в угольно–черной форме с серебряными погонами, пуговицами и знаками различия. Все с одинаковой короткой стрижкой очень светлых, почти белых волос. Неверный свет не позволял рассмотреть цвет глаз, но Фрикке и так знал, что они либо установленного оттенка синего и голубого, либо серые. Зеленоглазые считались представителями высшего, наиболее рафинированного расового типа и в армии не встречались – драгоценный расовый капитал нельзя было растрачивать впустую, подвергая опасностям военной жизни.

Пришельцы дышали жизнью и мощью, их движения были точны и плавны, обладая той законченностью, какую дают только безупречное происхождение, врождённое здоровье и годы тщательно просчитанных тренировок. Щит и карающий меч Нации, новое поколение Фабрик жизни. У предводителя «черных» в чине оберфельдфебеля на левом плече разместилась нашивка в виде стилизованного щита.

На мгновение Томас буквально выпал из реальности, переживая момент катарсиса. Подумать только, прошло почти сорок лет с того дня, как он впервые открыл манифест Астера, вчитываясь в расплывающиеся строки скверного шрифта. Будущее, новое, сияющее будущее открылось на страницах жёлтой оберточной бумаги. То грядущее, которое сам Фрикке не надеялся увидеть. Он твердо решил принести самое себя в жертву, положить собственную жизнь в фундамент евгенического совершенства, на котором воздвигнется волшебное здание совершенной расы. И все же увидел этот новый мир воочию.

Впрочем, экстатическое переживание длилось от силы несколько мгновений, а после уступило место деловитой решительности. «Черные» были великолепны, но они угрожали упорядоченному ходу вещей в дивизии, и это следовало так или иначе прекратить. Томас с видом праздной небрежности облокотился на стол, сделав незаметный жест.

Черный клин мерно топоча высокими ботинками с подковками на подошвах двинулся к центру зала, устремившись вершиной прямо к столу нобиля. Бррррум, бррррумммм — грохотали подковки по деревянному полу. Ягеры — и «римляне», и «вавилоняне$1 — оставляли выпивку с прочими развлечениями, понемногу стягиваясь вокруг «братьев». Не доходя трех шагов до стола, черный клин остановился, без видимой команды, как единый человек в пятнадцати лицах.

Оберфельдфебель сумрачно обозрел зал, демонстративно, неспешно, брезгливо кривя губы.

— Моё почтение, — низким, басовитым голосом произнес он, обращаясь вроде бы к Томасу, но старательно смотря поверх головы нобиля. – Прошу прощения за то, что не приветствовал по форме, но как я слышал, здесь все очень… — тонкие губы скривились ещё больше. – Очень неформально и просто? Все обращаются друг к другу на «ты» и даже панибратски хлопают офицеров по плечам?

Среди ягеров прошел лёгкий шумок и зловещее перешептывание. Полукруг вокруг клина «черных» стянулся, охватывая, как стая гиен. На бесстрастных лицах панцерпионеров не отражалось ни единой эмоции.

— Да, здесь такое в порядке вещей, — медленно проговорил Томас, постукивая по столу фалангой согнутого пальца, словно оттеняя каждое слово. – Но такую привилегию предстоит сначала заслужить.

Нобиль склонился вперёд, испытующе глядя на собеседника. Тот возвышался над худощавым седовласым Фрикке, как осадная башня.

— Вы пока – не заслужили, — веско закончил Томас.

«Черный» усмехнулся, неприятно, с видом собственного превосходства, глядя на нобиля сверху вниз.

— А мы должны что‑то «заслужить» у этого сброда? – с плохо скрытой, точнее совсем не скрытой издёвкой спросил оберфельдфебель. Подумал пару секунд и добавил. – Или у того, кто добровольно опустился до их уровня?

Слово было сказано, вызов брошен. Без паузы и промедления Томас резко щелкнул пальцами, и ягеры бросились на черных, как стая волков – все сразу, молча, в едином порыве, едва ли не клацая зубами от ярости.

Панцерпионеры были вполне готовы к такому повороту, собственно, ради него они и явились. Но молниеносная и слаженная атака все же оказалась слишком быстрой и неожиданной. Хотя клин и свернулся почти сразу в плотный круг, однако, трое или четверо людей в черной форме с ходу оказались сбиты с ног, задавлены числом и натиском. Но «черные» не дрогнули, приняв бой и отбиваясь с большим искусством. Они дрались с той же молчаливой решимостью, с какой пришли, без слов, понимая друг друга с полувзгляда. И ягеры один за другим разлетались в стороны под ударами тяжелых кулаков. Пытавшихся пройти по нижнему уровню встречали коваными ботинками, ломая ребра и челюсти. Но и ягеры не отступали, добирая нехватку веса и техники численным перевесом. Снова и снова они бросались на противников по трое–четверо за раз, пытаясь разбить вражеский строй или хотя бы выдернуть из него отдельного бойца. Иногда удавалось, чаще нет, но атаки шли одна за другой.

Все с той же ленивой небрежностью Томас наблюдал за побоищем. За окном послышался нарастающий топот множества ног, перемежаемый воплями «бей черную сволоту!». В отдалении гнусаво завыл тревожный «галльский» рожок, которым пользовались панцерпионеры. Битва грозила одним скачком выйти на новый уровень.

Томас вновь щелкнул пальцами и негромко произнес:

— Достаточно.

И ягеры все, как один, уподобились марионеткам, у которых одним движением ножниц разом обрезали все ниточки.

Крепко побитые, в разорванных тогах, покрытые синяками и кровоподтёками они рассыпались в стороны, открывая взору сильно прореженных, но непобеждённых «черных». Противники тяжело дышали, сжимали окровавленные кулаки и мерили друг друга злобными взглядами. На полу стонали и пытались ползти те, кто уже не мог встать. «Волки» споро растаскивали своих раненых, «черные» затащили собственных пострадавших в середину строя.