Книги онлайн и без регистрации » Современная проза » Самолет улетит без меня - Тинатин Мжаванадзе

Самолет улетит без меня - Тинатин Мжаванадзе

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 67
Перейти на страницу:

– Да оно ему надо было? Все отвернулись. Человек умер, семья разбита, сам столько лет в тюрьме потерял.

– И брат тоже отвернулся?

– Брат – первый, – запыхавшись, коротко ответил отец и поставил полный ящик к остальным.

– Хороший урожай, хороший, – довольно сказал он, вытирая лицо шапкой. – Свою сумку собрала уже? Положи еще лимоны.

Марех обхватила отца руками и поцеловала в щеку, заросшую седой щетиной.

– Завтра едешь, потому такая радостная? – усмехнулся тот. – Побреюсь утром тогда уже.

– Ну, папуля, что ты говоришь такое – радостная! – закатила глаза Марех. – Я же работаю!

Сад жил своей одичавшей вольной жизнью, зарос папоротниками и колючками, в нестриженых деревьях трещали кузнецы, и никто тут не ждал хозяина.

Йоска долго раскручивал ржавую проволоку, державшую на запоре рассохшиеся ворота, прошел по еле заметной тропинке к дому и заглянул в подслеповатое окошко.

На стекло пришлось подышать и протереть листом подорожника, в обилии растущего у крыльца, а дверь поддалась только сильному рывку – и замок отлетел вместе с петлей и куском дерева.

После яркого света глаза ничего не увидели, только все еще плыло сияние от девочки с плетеной корзиной в руках.

Да какая она девочка – уже взрослая женщина, одернул себя Йоска, силясь разглядеть обстановку. Дом смотрел неприветливо, как будто его грубо выдернули из сна, и не признавал чужака. Захотелось выйти снова под небо.

Как она сказала – «с возвращением». Наверное, все слышала обо мне. Раз не шарахнулась, значит – что? Не испугалась, не осуждает? Это ведь неспроста. Почему она встретилась именно в первый день возвращения?

Под ногами раздался отчаянный писк. Комочек желтого пуха вытягивал шею и искал мать, распахивая клюв, как чемодан, и топтался на месте, беззащитный перед всем мировым злом.

Солнце уже скатилось за крыши, небо еще розовело, а воздух резко стал зябким.

– Дурень, как тебя сюда занесло, – поднял птенца в ладони Йоска. – Замерз, бедолага? Пойдем твою мамашу искать, пропажа.

Он выпустил цыпленка в щель между досками на дорогу, и тот, услышав тревожное клокотание своей бесноватой матери, побежал к ней со всех крохотных лапок, растопырив куцые крылышки.

– А я своих заведу, – решил Йоска. – И цыплят, и уток. И собаку.

И в воздухе соткалась девочка с прозрачными глазами и непонятно улыбнулась. У нее это вышло немного насмешливо, и от этого у Йоски шевельнулось что-то горячее под горлом.

Автобус жужжал, как бензиновый улей, Марех протиснулась на свое место с огромной сумкой и села, стараясь поджать под жесткое дерматиновое сиденье ноги.

Водитель за рулем курил смердящую цигарку, переговариваясь через окно с напарником, полногрудые женщины в трикотажных юбках тащили орущих сопливых детей к своим местам, сжимая билетики так крепко, словно от этих крохотных квадратиков бумаги зависели жизнь и смерть.

Марех сидела на боковой скамейке, лицом к проходу. Смотреть на деревенских пассажиров было скучно, она стала разглядывать вокзал.

Смутно знакомый человек в старомодном костюме поднялся по ступенькам, ловко ухватившись за поручни. Чинно сверил билет у водителя и сел напротив Марех.

Было видно, что ему все происходящее доставляет немыслимое наслаждение – он улыбался, помогал озверевшим от жары теткам успокаивать зареванных детей, рассматривал попутчиков, справлялся о здоровье, урожае, цели поездки и даже – кто какой фамилии. Отвечавшие получали от него непременное бурное одобрение – и фамилия была славная, и цель поездки самая благородная, хотя крестьянин всего лишь вез, к примеру, продавать на рынок груши.

– А вас я знаю, – лукаво произнес человек в сторону Марех, и она с легким ужасом поняла, что этот странный суетливый тип обращается именно к ней. – Ты же Марех? – Уже неловко было отворачиваться, пришлось посмотреть в лицо странному мужику – один глаз его сверкал радостью, а второй – о, боги! – был затянут бельмом.

– Вы… Йосеб? – уточнила Марех. Почему же я в первый раз не заметила, что он одноглазый, подумала она.

– Он самый, – не отрывая единственного глаза от ее лица, кивнул попутчик. – Как я сразу не сообразил, что ты – та самая маленькая девочка с бантиками! Никак не привыкну, что столько лет прошло. Все так сильно изменилось.

Господи всемогущий, теперь всю дорогу придется с ним разговаривать, подумала Марех. Еще и место неудобное – лицом к лицу. Зачем я сюда приезжала, всего две недели прошло!

– Ты часто ездишь к родителям? – не отставал Йоска. – Они очень хорошие люди. Самые лучшие в деревне. Я всегда к твоему отцу ходил за умными разговорами.

– Спасибо, – сдержанно ответила Марех. От бесконечных поворотов автобуса и от стойкого деревенского запаха ее мутило, она старалась сидеть вполоборота к окну, чтобы как-нибудь благополучно доехать до города. Неужели он привяжется к ней еще и там?!

– Я знаешь куда еду? – продолжал Йоска, наклонясь к ней. – В типографию. Вот, посмотри!

Он вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку исписанной бумаги:

– Это мои стихи!

Убей меня молния, скрипнула зубами Марех. Пришлось взять эти листы и рассматривать на подскакивающих коленках. Глаза уловили каких-то смутных пташек, облака и молнии чьих-то глаз… нет, невозможно!

– Простите, – решительно сложив бумаги, она протянула их обратно. – Здесь трудно читать, буквы прыгают. Напечатать хотите?

– Да, – растянул губы в улыбке Носка. – Как думаешь, возьмут?

– Конечно, – убежденно ответила она и снова быстро отвернулась к окну. Шея затекла, но путь уже почти подошел к концу.

Йоска вертел в руках свернутую в трубку бумагу и не отрываясь смотрел на белую шею и каштановую прядь, отдуваемую ветерком.

Какая она нежная! И такая скромная, непохожа на городскую. Хотя на деревенских наших грубиянок еще больше непохожа. И как она близко сидит, можно протянуть руку и потрогать ее плечо. Нет, пока нельзя. Но скоро можно будет, совсем скоро. У нас будут дети, много детей. У нас будет чисто выбеленный дом, крахмальное белье, ножи и вилки к обеду. Большой книжный шкаф – мы оба любим читать. Я буду писать вечерами, а она – склоняться над исписанными листами и потом удивленно и восторженно смотреть на меня. И кто сказал, что это невозможно? Она строга, потому что очень скромная и защищает свою нежность.

Это все будет мое, только мое.

Автобус дернулся, замер и испустил последний вздох. Осоловевшие пассажиры завозились все разом. Йоске стало немного досадно, что чудесное путешествие закончилось так быстро.

– Мне пора на работу, – быстро проговорила Марех и стащила сумку по ступенькам.

– Подожди, дай помогу, – перехватил ручки Йоска.

Марех в панике тормознула такси, выхватила злополучную сумку, влетела на заднее сиденье и захлопнула дверцу прямо перед улыбающимся лицом Йоски.

1 ... 37 38 39 40 41 42 43 44 45 ... 67
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. В коментария нецензурная лексика и оскорбления ЗАПРЕЩЕНЫ! Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?