Самолет улетит без меня - Тинатин Мжаванадзе

Как легко было с младенцем! А впереди еще столько лет – школа, непослушание, упрямство, противные девочки, неудачные друзья, несчастливые влюбленности, экзамены, конфликты с отцом, волнения, не пришел вовремя, отключенные телефоны – Матерь Божия, как же трудно растить детей!

«Прости меня, – спохватилась женщина, испугавшись своих мыслей, – пусть они растут, пусть только будут здоровы, больше ничего не надо».

Мальчика все-таки укачало, пришлось останавливать машину, держать его лоб, поить водой, давать отдышаться.

– Мы так не доедем даже к вечеру, – сердился отец, дожидаясь, пока сын придет в себя и из зеленого станет хотя бы просто бледным.

Измотавшись после пятой остановки, мальчик задремал.

Взвинченные родители молчали, но в воздухе висело грозовое напряжение – вот-вот рванет.

И рвануло.

Никто не помнил, от чего именно взорвалось, но покатилось, как огненный шар по полю соломы, припомнили друг другу старые обиды, разорались, отец, взбешенный, стал колотить руками по рулю и панели.

Мальчик спросонья заревел – и только тогда они замолчали.

– Давай я его посажу к себе на колени, и поедем очень медленно, – предложила мать.

Мальчик сидел очень ровно – ремень безопасности пересекал его грудь, и они с матерью не могли пошевелиться. Понемногу настроение выправилось, стало очевидно, что так вполне можно добраться без остановок, надо только ехать плавно и медленно.

– А вот и наш летний пляж, – радостно сказала мать. – Посмотри – вот тут дедушка нас оставляет, узнал?

– Да, – коротко отозвался мальчик.

– А вот тут я вас водила на компьютерные игры, а сейчас замок висит. Не сезон, все закрыто.

Городок казался безлюдным, по сравнению с летними воспоминаниями.

Мальчик видел знакомую улицу и с удовольствием представлял себе, как они идут на море с надувной акулой по кличке Ленин – она была непослушной и все время переворачивалась, опрокидывая седока в прозрачную воду. И еще иногда бывали стайки крошечных рыбок – мама называет их мальками, их невозможно поймать, они исчезают в одно моргание глаза – сколько ни старался мальчик таращиться и ни составлял ладошки лодочкой, все равно не удавалось поймать ни одного.

До конца пути оставалось всего полчаса, как справа по борту что-то метнулось, и почти одновременно хлопок и звук падения вырвали пассажиров из благодушного дремотного состояния.

– Нет! – заорал отец, тормозя с визгом, его перекошенное лицо заставило жену почти в беспамятстве вытащить ремень из гнезда, еще до того, как пришло осознание – произошло что-то чудовищное, а что – непонятно, потому что сын тоже закричал, и его надо было успокоить.

– Все хорошо, все хорошо, – кровь отливала от губ, от лица, от сердца, но мать сумела открыть дверцу и по бегущим к ним с ужасными лицами людям поняла – мальчика надо вести прочь отсюда.

Муж не мог ей помочь ничем, он метался где-то позади машины, там собрались люди – откуда они взялись, где они прятались, никого же не было только что.

– Ребенок! Скорую! Кто с ним был? Где старшие? Осторожно – кто повезет?

Крики взметнулись над улицей, как осиный рой. Значит, сбит ребенок, отстраненно подумала женщина, и горе ударило ее по лицу, яд проник в кровь, замедлившую ток.

Она мельком увидела мужа с мальчиком на руках, быстро отвернулась, чтобы картинка не обрела четкости.

Подъехала патрульная машина, вторая, третья, из окон гроздьями высовывались люди, и ощущение отверженности накрыло женщину с головой, как ледяная волна зимнего моря.

Она загородила сына собой и повела его прочь – далеко уходить было нельзя.

– Он умрет? – всхлипывал мальчик.

– Конечно, нет, – твердо сказала женщина, глядя в лицо сыну – он был в панике, его губы синели на глазах, взгляд метался, не останавливаясь ни на одном предмете.

– Заходите сюда, – позвали ее сочувствующие из крохотного офиса.

Осторожно, как прокаженная, мать завела сына и попросила воды. Ей надо было спасти своего ребенка, и только одна маленькая жилочка пульсировала раздирающим сердце сочувствием к мужу – и к тому несчастному мальчишке, который сейчас, возможно, весь переломан.

– Выпей, – мать решительно приставила пластмассовый стаканчик к губам заплаканного сына. Он послушно выпил и прилег на диван, положив ей голову на колени.

– Мне душно, пойдем наружу, – он как будто понимал, что сейчас не его время и надо терпеть.

Они вышли на улицу и сели на ступеньки чьего-то дома. Они были заключены в кольцо – и стали отдельными от всех людей. Какая-то молодая женщина сверху позвала их:

– Поднимитесь к нам, напоим ребенка чаем, это же еще долго продлится.

Да, это продлится неизвестно сколько, думала мать, поднимаясь по темной лестнице. Это продлится сначала два часа, потом день, потом всю жизнь. Что-то произошло – и навсегда.

На нас пятно, клеймо, и пусть только этот несчастный ребенок будет жив.

От чая мальчик отказался, но спросил, есть ли телевизор.

– Ему надо что-нибудь такое, обычное, извините, может, ему можно посмотреть мультики?

Добрая женщина провела его в спальню и усадила в кресло.

– Это ужасное место, тут каждый месяц кого-то сбивают, – утешала хозяйка гостью. – Мы же все видели – ваш муж вообще не виноват. Бедный пацан вырвался из-за стоящей машины и, не глядя, побежал. Он сам стукнулся, все видели.

Женщина благодарно поглядела на хозяйку.

– Спасибо вам, – сказала она, сжимая кружку с горячим чаем. – Но если с этим ребенком что-то произойдет… вы же понимаете.

– Понимаю, – кивнула хозяйка. – Но все-таки ваш муж не виноват, все видели. И он сразу остановился, и выбежал, и поднял ребенка, если надо – человек сорок свидетелей есть. Зачем же зря человека сажать?

«Сажать» – обожгло женщину. А если его посадят? Голова стала отматывать непереносимую тяжесть настоящего назад, до того момента, когда все рухнуло. Как все было хорошо. Как все было хорошо.

Зазвонил мобильный.

– Где ты? – не своим голосом спросил муж.

– Мы тут, в гостях, – четко ответила женщина – ее спокойствие теперь было обязательным, как воздух. Все теперь держалось на ней – и муж, и ребенок, и старший ребенок, который ждал их с утра и ему еще предстояло узнать, и все-все-все, кто отвернется от них в несчастье, и надо будет жить дальше – просто ждать, пока что-то зарастет, затянется, но все равно останется неизменным.

– Вас сейчас заберут и отвезут, а я пока должен быть здесь, – безжизненным голосом сказал муж.

– Ты не виноват, – сказала жена. – Все это видели.

Он кашлянул и отключился.