Формула Бога. Эволюция религии, культуры и этики в эпоху технологической сингулярности и бессмертия - Александр Плющенко

Роза Мира – это учение, которое Андреев рассматривает через призму метаистории, «совокупности процессов, протекающих в тех слоях иноматериального бытия, которые, пребывая в других видах пространства и других потоках времени, просвечивают иногда сквозь процесс, воспринимаемый нами как история».

Конечно, для управления таким движением необходимо подобрать подходящего человека: «Во главе Розы Мира естественнее всего стоять тому, кто совместил в себе три величайших дара: дар религиозного вестничества, дар праведности и дар художественной гениальности. Именно такому человеку и только такому может быть вверен необычайный и небывалый в истории труд: этический контроль над всеми государствами Федерации и водительство народами на пути преобразования этих государств во всечеловеческое братство».

* * *

Возможно, рано или поздно возникнет необходимость законодательного запрета монотеистических утверждений всех религий. Автору кажется, что назрела необходимость редактирования канонических текстов всех авраамических религий, исходя из признания принципов монолатрии или политеизма для всех верующих планеты. Тогда вместо утверждений вроде «бог один» появятся более толерантные «бог един» или «боги едины».

В монопольном законодательстве тоже назрели проблемы по регулированию церковных обрядов и услуг по аналогии с другими корпорациями.

Еще Альберт Эйнштейн говорил: «Религия будущего станет космической религией. Она должна будет преодолеть представление о Боге как личности, а также избежать догм и теологии. Охватывая и природу, и дух, она будет основываться на религиозном чувстве, возникающем из переживания осмысляемого единства всех вещей – и природных, и духовных.

Такому описанию соответствует буддизм. Если и есть религия, которая сможет удовлетворять современным научным потребностям, то это буддизм».

Очень приятно возразить Эйнштейну хоть в чем-то.

Во-первых, буддизм (особенно ранний) сложно назвать религией. И дело даже не в научности определений, потому что Эйнштейн сам ввел множество новых дефиниций и заставил человечество переосмыслить многие сферы нашей жизни. Для большинства людей важна именно вера в сверхъестественное, которая помогает, защищает, объясняет и успокаивает.

Карл Саган сказал об этом: «Идея Бога как огромного белого мужчины с развевающейся бородой, который сидит на небе и управляет всеми вещами, даже такими мелкими, как полет воробья, является смехотворной. Но если под словом Бог подразумевается набор законов физики, которые управляют Вселенной, тогда такой Бог существует. Идея такого Бога не дает эмоционального удовлетворения… Вознесение молитв закону гравитации не имеет смысла».

Всем людям на инстинктивном уровне хочется получить удовлетворение от веры. Эта потребность формировалась тысячелетиями эволюции, поэтому в ближайшее столетие ее будет невозможно изжить из нашего сознания.

Во-вторых, нейрофизиология в последнее время продвинулась настолько далеко в исследованиях мозга, что сейчас мы понимаем, что не имеет смысла (да и невозможно в ближайшее время) убеждать людей двигаться к единому верованию. Наоборот, развитие человечества обеспечивается прежде всего разнообразием и креативностью индивидуумов.

В-третьих, место для Бога остается (и, скорее всего, будет еще долго оставаться) в современном мире, несмотря на потрясающий научно-технический прогресс. Нам еще очень далеко до понимания реальной природы Большого взрыва, черных дыр, взаимодействия галактик, квантовых вероятностей и подобных загадок Вселенной.

По мнению Стивена Хокинга, «наука может решить вопрос, как Вселенная возникла, но она не может ответить, почему Вселенная появилась».

Конечно, нашему ограниченному разуму сложно осознать, как из ничего появились галактики, звезды, жизнь. Физик Виктор Стенджер по этому поводу однажды заявил: «Современная космология полагает, что никакие законы физики не были нарушены при приведении Вселенной к существованию. Показано, что сами законы физики соответствуют тому, чего следовало бы ожидать, если бы Вселенная появилась из ничто. Вместо ничто существует что-то потому, что что-то обладает большей стабильностью».

Даже я отношу себя больше к агностикам, чем к атеистам, именно потому, что не могу пока осознать сингулярность (теорию Большого взрыва) и квантовую физику без вмешательства неизведанных и, возможно, сверхъестественных сил. Тайны космоса и квантового микромира еще долгие годы, а может быть, и десятилетия, будут родиной всемогущих сил.

* * *

Еще одно возможное, но очень маловероятное пристанище Бога – это организованное им «подстраивание» понимания всемогущих сил под уровень развития человеческой цивилизации.

Желательно начать регулярное проведение открытых дебатов между учеными-теологами и представителями различных религий. Такое открытое общение заставит многих людей задуматься об излишней догматичности и хрупкости всех старых религий в мире XXI в. Более того, повестку спорных вопросов в канонических религиях, требующих уточнения и адаптации к современным реалиям, должны регулярно готовить и обновлять представители научных кругов, потому что сама глубинная суть религий предопределяет их догматичность.

Если рассмотреть степень адаптивности популярных религий к современному стремительно меняющемуся миру, то можно прийти к следующим простым выводам.

Христианство ожидает второго пришествия Христа и Страшного суда, после которого многие смогут попасть на небеса. По этой причине верующим нет надобности активно участвовать в улучшении материальной жизни. Имея же в своей идеологической основе индульгенцию, христианство, мне кажется, долго может оставаться востребованным в современном мире.

Иудаизм является учением только для евреев – избранного богом народа. Поэтому, на мой взгляд, степень его участия в развитии человечества будет стремительно уменьшаться.

Конфуцианство уделяет много внимания проблемам формирования правильного общества, поэтому сможет адаптировать большую часть своих учений в современном мире.

Ислам акцентирует внимание на справедливом общении между людьми, но при этом строго делит на своих и чужих и не способствует развитию научного прогресса, поэтому его апологетам предстоит большая работа по адаптации в современном обществе. Сэм Харрис говорил: «Если мы вспомним об узких рамках мусульманской ортодоксии и о том, как жестко наказывает ислам за радикальную (и разумную) адаптацию к современности, мы поймем, что в этом случае исламу придется решительным образом – будет это мирный процесс или нет – пересмотреть свое вероучение».