Формула Бога. Эволюция религии, культуры и этики в эпоху технологической сингулярности и бессмертия - Александр Плющенко

Американский историк и основатель Общества скептиков Майкл Шермер: «Господи, я старался наилучшим образом использовать орудия, которые ты даровал мне. Ты дал мне мозг, чтобы мыслить скептически, и я пользовался им соответственно. Ты дал мне способность рассуждать, и я применял ее ко всем утверждениям, в том числе и о твоем существовании. Ты дал мне нравственное чувство, и я мучался угрызениями совести, когда совершал плохие поступки, и радовался хорошим поступкам и гордился ими. К другим я старался демонстрировать такое же отношение, какого ждал от них к себе, и хотя слишком часто я так и не достигал этого идеала, я пытался применять твой основополагающий принцип всегда, когда только мог. Какой бы ни была на самом деле природа твоей бессмертной и бесконечной духовной сущности, я, смертное, конечное, облеченное плотью существо, не в состоянии постичь эту природу, несмотря на все старания, поэтому поступай со мной, как сочтешь нужным».

Американский журналист и теолог Роберт Райт считает, что «между божественным и земным действует двусторонняя связь». По его мнению, «людям, которые верят, что божественное управляет земным, порой приходится в результате перемен на земном уровне пересматривать свои представления о том, что происходит на уровне божественном».

А вот что на этот счет говорит американский психолог, «исследователь счастья» Михай Чиксентмихайи: «Чтобы новая вера завладела нашим воображением, она должна учитывать то, что мы знаем, наши чувства, надежды и страхи. Это будет система убеждений, способная направить нашу психическую энергию на осмысленные цели и предложить нам правила, следуя которым можно превратить жизнь в поток».

Юваль Ной Харари предполагает: «В XXI в. мы создадим такие могущественные мифы и такие тоталитарные религии, какие человечеству и не снились. С помощью биотехнологий и компьютерных алгоритмов эти религии будут не только контролировать каждый наш шаг, но и создавать наши тела, мозги, мысли и целые виртуальные миры, в каждом из которых будут свой ад и свой рай. Распознавать и отделять вымысел от реальности и религию от науки будет намного сложнее. Но уметь делать это становится так важно, как никогда раньше… Мы должны будем отказаться от идеи, что люди – личности и у каждого человека есть свободная воля, которая решает, что хорошо, что плохо и в чем состоит смысл жизни. И тогда люди перестанут быть автономными сущностями, которые руководствуются мифами, сочиняемыми нашим комментирующим я. Мы превратимся в неотъемлемые части гигантской глобальной сети».

Виктор Франкл, прошедший несколько фашистских концентрационных лагерей смерти и написавший потрясающую книгу «Сказать жизни да!» не может согласиться с Харари. Он пишет: «В концлагере можно отнять у человека все, кроме последнего – человеческой свободы, свободы отнестись к обстоятельствам так или иначе. Духовная свобода человека, которую у него нельзя отнять до последнего вздоха, дает ему возможность до последнего же вздоха».

Даниил Андреев задолго до меня предложил идею объединяющей религиозной платформы в своей знаменитой книге “Роза Мира”. В это название Андреев вложил двойной смысл: во-первых, Роза Мира – это такая модель мироздания, в которой вселенные образуют как бы лепестки расцветающей розы; во-вторых, Роза Мира – это религиозно-социальное учение, ведущее к общечеловеческой гармонии на основе объединения всех религий светлой направленности.

В список избранных религий писатель [Андреев] отобрал христианство, ислам, буддизм, а также некоторые локальные религии – иудаизм, индуизм, конфуцианство, синтоизм. Под запрет попали демонические мрачные “темные” культы и религии.

Роза Мира «есть интеррелигия или панрелигия… универсальное учение, указующее такой угол зрения на религии, возникшие ранее, при котором все они оказываются отражениями различных пластов духовной реальности, различных рядов иноматериальных фактов… Если старые религии – лепестки, то Роза Мира – цветок.

В этом воссоединении христианских конфессий и в дальнейшей унии всех религий Света ради общего сосредоточения всех сил на совершенствовании человечества и на одухотворении природы Роза Мира видит свою надрелигиозность и интеррелигиозность».

Роза Мира – это, по мнению Андреева, не только объединенная международная религия, но и объединенная церковь будущего со своей иерархией духовенства и со своим планом социального развития человечества: «неустанные практические усилия ради преобразования общественного тела человечества».

Более того, Андреев предлагал своей интеррелигии двигаться к надгосударственному управлению: «Роза Мира, как всемирная разветвленная организация, придет к контролю над властью во всемирном масштабе». В связи с этим ближайшими задачами Розы Мира являлись «объединение земного шара в федерацию государств с этической контролирующей инстанцией над нею, распространение материального достатка и высокого культурного уровня на население всех стран, воспитание поколений облагороженного образа, воссоединение христианских церквей и свободная уния со всеми религиями светлой направленности, превращение планеты – в сад, а государства – в братство».

По мнению Андреева, движение Розы Мира будет искоренять «стремление к тирании и жестокому насилию, где бы оно ни возникало, хотя бы в нем самом». Для этого, к сожалению, потребуется ограниченное применение насилия в стиле коммунистических кровавых утопий: «Насилие может быть признано годным лишь в меру крайней необходимости, только в смягченных формах и лишь до тех пор, пока наивысшая инстанция путем усовершенствованного воспитания не подготовит человечество при помощи миллионов высокоидейных умов и воль к замене принуждения – добровольностью, окриков внешнего закона – голосом глубокой совести… пока живое братство всех не сменит бездушного аппарата государственного насилия».

По божественной иронии, Андреев писал эти строки в тюрьме, став жертвой сталинских репрессий, которые тоже прикрывались утопическими девизами и «крайней необходимостью».

Михаил Эпштейн назвал Даниила Андреева «редчайшим примером честного и благородного двоемыслия: сквозь облик страдальца-пророка, испытавшего на себе гнет идеократии и проникшего в тайну мирового зла, вдруг проглядывает мечтатель-фанатик, свято уверовавший в будущее высокоидейное братство, ради которого придется допустить и насилие, но только, конечно, по мере крайней необходимости и в самых смягченных формах».

Андреев предлагает использовать элементы коммунистической педагогики для правильного воспитания адептов Розы Мира, которая предполагала развитие трех важных отличительных черт: «подчинение личного общему, дух интернационализма и устремление к будущему». Особенное внимание, по его мнению, следовало уделять устремлению к будущему: «Черта, прекрасно и гордо отличающая людей, воспитанных этой системой. Такой человек мыслит перспективно. Он мечтает и верит в солнце грядущего, он вдохновляется благом будущих поколений, он чужд себялюбивой замкнутости».