Буря столетия - Стивен Кинг

У грузовой площадки снегомобиль, на котором приехали ДжекКарвер и Кирк Фримен, почти скрылся под снегом. На самой площадке виден силуэт– Питер Годсо. Его тело завернуто в одеяло и перевязано веревкой. Совсем кактруп, готовый к погребению в море.

Внутри, в клетке, крупным планом – Линож. Лицо волчье, глазаяркие, заинтересованные.

Камера отъезжает, и мы видим, что он вернулся в своюизлюбленную позу – спина к стене, пятки на краю койки, и смотрит сквозь слегкарасставленные колени.

У стола стоят Майк, Хэтч, Робби, Генри Брайт, Кирк Фримен иДжек Карвер. Последние пятеро смотрят на Линожа со смешанным чувством неверия истраха. Майк смотрит на него с замешательством.

– В жизни никогда ни у кого не видел такого припадка, –говорит Кирк.

– Никаких документов? – спрашивает Генри у Майка.

– Ни документов, ни бумажника, ни денег, ни ключей. Дажеэтикеток на одежде нет, даже на джинсах. И это еще не все.

Майк поворачивается к Робби:

– Он тебе что-нибудь говорил? Когда ты вошел в дом Марты, онтебе что-нибудь говорил такого, чего не должен был бы знать?

Робби занервничал. Как говорится, он не хочет в это лезть.Но слышится за кадром голос Линожа:

– Ты был с проституткой в Бостоне, когда умерла твоя мать вМачиасе.

Ретроспекция: гостиная Марты Кларендон Линож выглядываетиз-за подлокотника кресла Марты, и его лицо залито ее кровью.

– Она ждет тебя в аду, – говорит Линож. – И она сталалюдоедкой. Когда ты туда попадешь, она съест тебя живьем. И снова, и снова, иснова, и опять, и опять. Потому что повторение – это и есть ад. И я думаю, чтобольшинство из нас это знает в глубине души. ЛОВИ!

И заляпанный кровью мяч Дэви Хоупвелла летит прямо в камеру.

В офисе констебля Робби дергается, когда мяч летит ему вголову – настолько сильно воспоминание.

– Так он говорил тебе что-нибудь? – настаивает Майк.

– Он… он сказал кое-что о моей матери. Вам это необязательно знать.

Его глаза подозрительно рыскают в сторону Линожа, которыйвсе еще сидит и смотрит. Он не должен бы слышать, что они говорят – они сильнопонизили голоса и они почти в другом конце комнаты, – но Робби думает (почтиуверен), что Линож их слышит. И он знает наверняка, что Линож может рассказатьостальным то, что он сказал Робби: что Робби валялся с проституткой, когдаумирала его мать.

– По-моему, он не человек, – говорит Хэтч.

– По-моему, тоже, – соглашается Майк. – Я не знаю, что онтакое.

– Помоги всем нам Боже, – добавляет Джек. Камера показываетЛиножа крупным планом. Он расширенными глазами смотрит на людей в комнате, а наулице воет буря.

Затемнение. Конец акта третьего.

Мы смотрим на Мэйн-стрит в направлении к центру города, ивот появляется свет фары и слышится осиное гудение приближающегося снегомобиля.Это едет Урсула и вцепившаяся в нее изо всех сил, чтобы не упасть, Джоанна.

Внутри сарая-кладовой слышится голос Кэт. – У чайника ручка,у чайника носик… За ручку возьми и поставь на подносик…

В дверях останавливается Люсьен Фурнье, за ним стоят АптонБелл, Джонни Гарриман, старый Джордж Кирби и Санни Бротиган. И лица их всехпоражены ужасом.

А Кэт сидит в углу, качается взад-вперед, закусивсобственные пальцы, и лицо ее, заляпанное кровью, полностью пусто.

– …В чашку налей и подсунь нам под носик… У чайника ручка, учайника носик…

Люсьен с усилием произносит:

– Пойдем. Помогите мне отвести ее в дом.

В офисе Майка Кирк спрашивает:

– А этот припадок… что это с ним было? Майк качает головой.Он не знает. И поворачивается к Робби:

– Когда ты его увидел, у него была трость?

– А как же! С большой серебряной волчьей головой нанабалдашнике. И она была окровавлена. Мне тогда стукнуло, что именно этим он…он…

Слышен шум снегомобиля. В зарешеченном высоком окне камерымелькнул свет. Урсула подъезжает к задней двери. Майк снова смотрит на Линожа.Как и прежде, он адресуется к Линожу спокойным голосом полицейского, но намвидно, что каждый раз это ему все труднее и труднее.

– Где ваша трость, сэр? Где она сейчас? Ответа нет.

– Что это такое – чего вы хотите?

Линож не отвечает. Джек Карвер и Кирк Фримен идут к заднейдвери посмотреть, кто там. Хэтч замечательно держит себя в руках, но ему всестрашнее и страшнее, и это заметно. Сейчас он оборачивается к Майку:

– А ведь не мы его забрали из дома Марты. Это он дал намсебя забрать. Может быть, он хотел, чтобы мы его взяли.

– Мы его можем убить, – предлагает Робби. У ошеломленногоХэтча глаза лезут на лоб. Майк если и удивлен, то гораздо меньше.

– Никто не будет знать, – продолжает Робби. – Что делаетсяна острове – это дело наше; так всегда было и так будет. Как вот то, чтосделала Долорес Клейборн со своим мужем во время затмения. Или Питер со своеймарихуаной.

– Мы будем знать, – отвечает Майк.

– Я только говорю, что мы могли бы… а может, мы и должны.Разве тебе, Майкл Андерсон, не пришло в голову то же самое?

Снегомобиль Люсьена останавливается возле полузасыпанногоснегомобиля, на котором прибыли Джек и Кирк. Урсула слезает и помогает слезтьДжоанне. Над ними открывается дверь на погрузочную площадку, и там стоит ДжекКарвер.

– Кто там? – спрашивает он.

– Урсула Годсо и Джоанна Стенхоуп, – отвечает Урсула. – Намнадо рассказать Майку. У нас там в сарае…

Произнося эти слова, Урсула поднималась по ступеням, итеперь она видит завернутое тело, которое вытащили сюда на холод. Джек с Киркомобмениваются взглядом, в котором читается: «О, черт!» Джек пытается взять ее заруку и втащить в дом, пока она еще не рассмотрела…

– Урсула, тебе не стоит сейчас на это смотреть… Онавырывается и падает на колени возле завернутого трупа своего мужа.

Кирк кричит через плечо в офис:

– Майк! Иди-ка ты сюда!

Урсула ничего этого не замечает. Наружу торчат зеленыерезиновые сапоги Питера – которые она хорошо знает, которые, быть может, самачинила. Она касается одного из них и беззвучно плачет. За ней стоит Джоанна ввихрях снега, и не знает, что делать.