Так умирают короли - Анна Блейк

Доменик наблюдал за ним, слушал его. И думал. Можно пустить все на самотек. Иногда невмешательство –тоже действие. А иногда действие есть невмешательство. Что окажется лучшим для Франции? Дождаться совершеннолетия Иоанна или убрать тщедушного младенца, отдав всю власть Филиппу, которому еще придется доказать свое право на престол. Он станет узурпатором власти, останется непонятым, так как его политические взгляды слишком опережают умы его поданных. Но он сможет что-то изменить. Он молод, полон сил и планов. И точно знает, что делать. А каков Иоанн? Смотря на младенца, Доменик понимал, что не найдет в нем черт, которые позволили бы сделать выводы и принять решение.

Зато он прекрасно знал Филиппа Пуатье.

Регент сидел за столом в своем кабинете в Венсене. Он отослал прочь всех, отказал в аудиенции жене и думал. Перед ним лежал чистый лист, на котором будущий король выписывал основные мысли, помогая себе структурировать происходящее. То, что Доменик проделывал в эти минуты в голове, сын Железного короля выносил на бумагу. При свечах его и без того худое лицо принимало странный, почти пугающий вид. Темный взгляд слишком холодных для человека глаз не отрывался от букв и кончика пера. Регент чутко слышал происходящее в замке, одновременно отказываясь воспринимать эти звуки и сосредоточившись на собственных мыслях.

Есть несколько фактов.

У Франции появился король.

Королева Клеменция тяжело заболела после родов. И, скорее всего, она потеряет всяческий интерес к управлению государством. Ее жизнь будет завязана на сыне, в котором она будет искать черты Людовика и молить бога, чтобы ей простили ее непонятно какие прегрешения.

Он, Филипп Пуатье, останется регентом еще на десяток лет как минимум. Этого достаточно, чтобы поднять страну с колен. Но где гарантия того, что Иоанн последует советам дяди?

Можно воспитать в короле нужные качества, если они там есть. А что, если он пошел в отца?

А если в деда?

При этой мысли благородное лицо регента исказила неопределенная гримаса. Доменик, слившийся со стеной, следил за ним, не отрывая глаз.

Ребенок может умереть. И это тоже непреложный факт. Он уже пару раз довел до исступления кормилицу и нянек, внезапно посинев. Над Венсеном нависло тяжелое слово «яд», которое передавали из уст в уста. Может, именно поэтому вассалы требуют показать им короля? Но, черт возьми! Это риск! Где гарантия, что Иоанна не убьет кто-то из присутствующих?

Что было бы определенно на руку Филиппу. Он сможет стать королем, но получит головную боль в виде разделения вассалов на верных поданных и воинствующих несогласных. И что за бред – слушать всех потомков Людовика Святого?

Филипп отшвырнул перо и ударил себя по руке. Это слабость. Всего лишь слабость!

- Отец, как ты бы поступил в этой ситуации?

Вопрос остался без ответа.

Доменик слабо улыбнулся. Филипп привык каждое - даже незначительное – решение тщательно взвешивать и перепроверять. Иногда это утомляло. Но всегда играло ему на руку. Вампир оставил сына и отправился к внуку, еще не решив, что будет делать в покоях короля Иоанна.

Король Иоанн беспокойно спал в своей колыбели. Рядом в кресле дремала кормилица. Она не проснулась и не проснется, пока Доменик не позволит ей это. Девушка была утомлена, под глазами залегли тени. Ее собственный ребенок лежал у нее на руках. Он выглядел довольным, сытым и здоровым. Какова ирония судьбы. Умирающий, тающий на глазах отпрыск королевского рода – и полный сил младенец, которому не суждено сыграть важной роли в жизни государства.

Решение пришло неожиданно. Если готовится покушение на короля, он просто не будет вмешиваться. Если покушения не будет, но Иоанн умрет от слабости – тоже. Если он выживет – понаблюдает за мальчиком. До того момента, когда он сможет вступить на престол, у вампира будет миллион возможностей или воспитать его, или убить. Что касается амбиций Филиппа… Ему пришло время проявить их. Если он действительно хочет быть королем без условностей, он должен принять решение.

Филипп IV всегда шел на крайние меры, если не видел иного выхода. По его приказу устраняли неугодных. По его приказу рушили целые города. И на осколках создавали великую державу. И у него не было бессмертного покровителя. Не было даже понимания о существовании другого мира. В раннем детстве ему казалось, что он видит странных существ и слышит больше, чем должен – и лишь усилием воли будущий великий монарх отсек видения, сосредоточившись на цели.

И теперь, подведя сына к порогу, он оставил право сделать решающий шаг ему. Как бы ни злословила молва, настоящий король всегда один. Редкое счастье – иметь советников достаточно разумных, чтобы управлять. И у Красивого короля это счастье было. А что останется Филиппу… Только то, что он выстроит сам.

***

Отель дю Гресси

Несколько часов спустя

Доменик стоял в саду дома де Гресса, наблюдая за его темными окнами. Шарль де Гресс сегодня не мог уснуть слишком долго и утомил своей непоседливостью нянечку. Отца, занятого при дворе, не было дома, и слугам пришлось несладко – юный господин проявил редкое упрямство. Это передается по наследству?

Вампир возвращался сюда при каждой возможности. Пусть де Гресс переделал все, и в освеженном, прекрасном саду было сложно узнать то место, где когда-то он впервые остался с Шарлоттой наедине. Он не мог понять, почему до сих пор помнит запах ее волос и почему старается оказаться поближе к дому, который она делила с другим. С законным мужем, которого он, король Филипп, ей дал. Доменик устало прикоснулся к виску.

Юлиан дал ему бессмертие, неограниченную силу и власть над смертными, но он не смог искоренить из его сердца любовь, которая пугала и самого короля. И осталась балластом сейчас, заставляя вновь и вновь возвращаться к воспоминаниям. Филипп не позволял себе любить, он всегда ставил интересы государства выше любых других. И сейчас испытывал нечто, похожее на сожаление. Что не помог. Не успел. Почему умерла Шарлотта? Как-то ее уже спасали от смерти… Тогда в этом помогла Сет.

Почему Сет не спасла ее еще раз? Глупый вопрос. Зачем ей выполнять приказ, о существовании которого она даже не подозревает? Остаток мира, разбитого Юлианом в ту жуткую ночь, когда король Филипп перестал существовать, сосредоточился в маленьком упрямом мальчике с темными волосами, пронзительно-голубыми глазами и строгим, серьезным взглядом. Любил ли он Шарля? Да вряд ли. Скорее, он чувствовал, что Шарль – последнее, что осталось от горячо любимой женщины.