Токсичный роман - Хезер Димитриос

Иронично говорить с Великаном о таких вещах, потому что часть проблемы в том, что он не отпускает меня ни на одно твое выступление. Все, о чем я могу думать, – это чертовы стервы в коротких юбках, пытающиеся трахнуть моего парня, и я схожу с ума. А ты толкаешь меня, потому что после того, как сказал про поклонниц, я посмотрела блог Evergreen, и там повсюду фотографии тебя и красивых девчонок. То есть это не все фотографии, но там много таких: они кричат из зрительного зала и позируют на фотографиях с тобой. И они выставляют всякое в интернете, когда они на твоих концертах, и пишут всю эту хрень про то, как они тебя хотят, а я могу лишь сидеть дома и НИЧЕГО не делать. Ты зол, что я больше не сбегаю из дома, и ты говоришь, что только ты идешь на жертвы в наших отношениях и что новая стратегия в том, чтобы дать мне понять, что я упускаю.

– На мой взгляд, он хочет заставить тебя ревновать, – говорит Великан.

Спасибо, Капитан Очевидность.

– Ну да, и это срабатывает.

Великан поднимает ноги и кладет их на стул напротив себя.

– Гэвин хороший парень, – говорит он. – Но вот что я тебе скажу: парня вроде него – того, кто хочет, чтобы ты следовала за ним как собачонка, – нужно остерегаться.

– Почему?

Он хмурится и откусывает еще кусочек мороженого.

– Мы с сестрой были очень близки, – говорит он. Я знаю, что у него есть сестра, но мы никогда не встречались. – Потом она вышла замуж за властного сукиного сына. Джеффа. Сначала это были незначительные вещи, вроде тех, что делает с тобой Гэвин. Он хотел все время быть с ней, ожидал, что она бросит что угодно ради него. Ему не нравилось, когда она гуляла с друзьями и все такое. Потом он захотел, чтобы она ушла с работы и сидела дома, хотя у них не было детей. Она любила свою работу, но сказала, что хотела сделать его счастливым. Он побил ее однажды вечером, и я надрал ему за это задницу. Но она не хотела его бросать, а он не давал ей со мной разговаривать после этого. Уже прошло пять лет с тех пор, как я в последний раз с ней связывался. Тетя говорит, что у них теперь пара детей.

– Господи, – говорю я. Как может его сестра не видеть, как тот парень портит ее жизнь?

Он кивает.

– Делай что хочешь, Грейс, но я говорю тебе: парни вроде Гэвина – настоящая скрытая опасность.

Он встает, доев сэндвич-мороженое, и комкает упаковку. Мама открывает раздвижную стеклянную дверь и высовывает голову. Она хмурится, когда видит меня.

– Вот ты где, – говорит она раздраженно. – Мне нужно, чтобы ты присмотрела за братом. Мне нужно сбегать в магазин.

– Я пойду с тобой, – говорит Великан. – Мне нужно купить пропан для гриля.

Время единения прошло, и Сэм выбегает и обхватывает мои ноги. Внезапно я чувствую вину, что сдала тебя Великану. Этот парень разъединил нас на все лето, а я только что рассказала ему секрет, и всего лишь за неожиданный шоколадный батончик.

– Спасибо, – говорю я Великану, когда он поворачивается, чтобы пойти за мамой в дом. – Но Гэвин… На самом деле он хороший парень. Не думаю, что он хочет что-то… Ну, он любит меня.

Я испытываю необходимость защитить тебя. Ты не скрытая опасность, и, как бы я ни ценила попытку Великана помочь, я не могу принимать совет в отношениях от парня, который регулярно называет свою жену сукой и контролирует каждый ее цент. То есть то, как он описал этого парня, Джеффа, вполне могло бы быть и описанием его самого. Великан вообще лишен самоанализа. С какого перепугу я должна слушать его замечания касательно тебя?

Он качает головой:

– Пеняй на себя.

Я таращусь на него, пока он заходит в дом. Стоило мне подумать, что он на чуточку не так уж плох…

Тебе повезло, что у меня не было папы с ружьем, такого, который бы разнес тебя на кусочки, если бы ты разбил мое сердце. Тебе повезло, что это Великан предупреждал меня, а не кто-то, кого я уважала и кому бы доверяла. И тебе повезло, что ты позвонил мне до того, как все, что сказал Великан, разложилось по полочкам.

Мой телефон звонит, и я достаю его из кармана: это ты. Прошло шестнадцать часов с нашей ссоры.

Я подношу телефон к уху:

– Привет.

– Я чертов придурок, и ты лучшее, что со мной случилось в жизни, и мне так жаль, – говоришь ты.

Я молчу. Не могу выкинуть из головы те фотографии из блога твоей группы.

– Грейс? – В твоем голосе слышится страх. Ты думаешь, что, может, у меня хватит храбрости порвать с тобой. Не волнуйся, Гэвин, у меня ее не появится еще десять месяцев.

– Ты изменил мне? – шепчу я.

– О боже, Грейс. Нет. Черт, нет. Я люблю тебя. Я бы никогда тебе не изменил.

Сэм на качелях и кричит, чтобы я раскачала его сильнее. Он машет маленькими ножками и смеется, подняв лицо к небу. Интересно, была ли я когда-то такой беззаботной.

– Те фотографии…

Ты вздыхаешь:

– Я пытался заставить тебя ревновать. Ничто другое не срабатывало.

– Что за фигня, Гэв?

– Знаю. Это глупо. Я просто… Ты нужна мне там, Грейс. Я не могу хорошо играть без тебя. Вот почему я разозлился из-за всего этого разговора про турне. Ты – моя муза. Ты не представляешь, что значит для меня твое присутствие там. Что это делает со мной. И я понимаю, что никогда это не объяснял. Ты так ужасно важна для меня, это даже не смешно.

Пошел к черту за эти идеальные слова, Гэвин.

– Я все еще не могу приходить на твои выступления, – говорю я. – Мама сказала, что если я еще раз сбегу, она заставит меня порвать с тобой.

– Мы будем осторожны, – говоришь ты. – Пожалуйста, детка. Ты нужна мне. Я не пытаюсь давить на тебя, клянусь. И если ты скажешь «нет», я заткнусь. Обещаю.

Я вздыхаю:

– Когда следующее выступление?

Долгое лето наконец подошло к концу, и нам снова разрешено видеться три раза в неделю. Ты жульничаешь и навещаешь меня на работе, но это уж точно не считается за настоящие встречи. Ты получил работу в «Гитарном центре», а это значит, что иногда я свободна, а ты нет. Сейчас суббота, и мы собираемся идти гулять, когда мне внезапно звонит сестра.

– Обернись, сестренка.

Бет стоит на другой стороне улицы, облокотившись о машину. Начинаются визги. Она выглядит по-другому – старше. Но все еще пахнет апельсинами.

– Угадай, с кем ты познакомишься? – говорю я ей.

– Он высокий, темноволосый и красивый? – спрашивает она.

– Да. И он мой, так что лапы прочь.

Она смеется, и я беру ее под руку и веду на переднее крыльцо, где Сэм запряг тебя рисовать мелком для асфальта. Ты так хорошо к нему относишься.