Сердце зимы - Хелена Хейл

них? Раз уж ты говоришь, что «нам было по пятнадцать», тогда в чем сама меня обвиняешь?! И о каком, черт подери, решении ты говоришь?

– Нет! Я не получала никаких писем! – Агата в ужасе вжалась в сиденье. – Я не…

Агата громко выдохнула. Довольно искренняя реакция, может, она действительно не видела моих писем. Но адрес-то я указывал верный.

– Не понимаю, где же тогда… – прошептала она самой себе.

– Уже неважно, Агата. Важно то, что мы имеем сейчас. Ты оттолкнула меня.

– Потому что… что я могу дать тебе, Даня? Думаешь, я знала, что дедушка умрет так скоро? Если ты хоть немного знаешь меня, то представляешь, как по мне ударил его уход.

– Я представляю. И мне безумно жаль, что меня не было рядом, чтобы поддержать тебя. Но ты оттолкнула меня.

Мы почти доехали до ее дома, оставалось пятнадцать минут. Агата молчала, а я ждал. Да, мы были малы. Да, то и любовью сложно назвать, так, притяжение, взрыв приятных и нежных чувств. Но если между нами на самом деле все закончилось, почему мы сидим в одной машине? Почему воздух звенит, как на гидроэлектростанции?

Глава 5

Агата

17 января, около дома Агаты

Письма? Какие письма? Если бы я прочла их, вела бы себя по-другому? Господи, столько мыслей одолевало меня, что я просто молчала, пытаясь разгрести их. Одно я решила точно – как только приду домой, позвоню Мартынычу и узнаю о письмах. Возможно, он забирал их у тети Клавы, сотрудницы почтового отделения. Тогда почему то самое, жестокое письмо все же смогло до меня добраться?

Даня писал мне. Он думал обо мне. Да что там, я ведь знала об этом, сколько раз Настя передавала мне его вопросы. Только в последний год он перестал допытываться, и я сама в этом виновата. Но могла ли я знать, что судьба сведет нас в столице, городе, от которого я открещивалась всю жизнь?! И ведь если я была ему нужна, разве не приезжал бы он тогда при каждой возможности в деревню?! И что вообще я могла требовать от пятнадцатилетнего подростка?!

Он был в деревне на каникулах, а я намеренно избегала его, не позволяя развиться большему, думая только о дедушкином здоровье.

– Спасибо за вечер, – тихо сказала я, когда Даня остановился у моего подъезда. – Я…

– Ничего, Агата. Мы можем не говорить об этом. Я не собираюсь превращаться в навязчивого поклонника, ни с того ни с сего вновь объявляясь в твоей жизни.

– Спасибо, Даня. Правда, – кивнула я и вылетела из машины, а потом дрожащими руками пыталась попасть магнитом по домофону, чтобы не обернуться.

Я горела изнутри, мне было мало воздуха в лифте, и когда я ворвалась в квартиру, сбросила обувь и пальто, то сразу направилась в ванную. Позвонила Мартынычу после того, как умылась прохладной водой.

– Андрей Андреевич, ничего, что так поздно? – протараторила я.

– Ну что ты, Агатка! Что стряслось?

– Андрей Андреевич, скажите, а вы забирали нашу почту? В деревне.

– Бывало, конечно. Иногда Женька просил заехать, иногда вместе с ним. А что такое?

– Дело в том, что мне писали письма, а они до меня не доходили, ни разу, – я смотрела на свое отражение в зеркале, покусывая палец.

– Агатк, ей-богу, не видел никаких писем, кроме тех, что забирал и привозил. Что ж ты думаешь, я б их не передал?

– Нет, конечно. Просто… куда же они делись тогда?

– Могу у Клавки завтра узнать, но не раньше полудня.

– Давайте, спасибо большое! – взбодрилась я. – Как у вас дела?

– Да у нас-то что, Агатк, мы люди деревенские, по одному расписанию всю жизнь живем. Лучше ты расскажи, как там, в столице?

Я рассказала Мартынычу, как обстоят дела, приукрасив действительность, чтобы не разочаровался во мне и не расстроился. Договорившись о созвоне после полудня, мы попрощались, и я приняла душ. Даня, Даня… только мне удалось отвлечься от тебя. И вот ты снова всполошил мою жизнь.

В постели я обнимала подушку, глядя в темноту. Только не комната передо мной была, а мгновение, когда Даня коснулся своими холодными пальцами моих разгоряченных щек в парке. Когда мы были в секунде от того, чтобы бросить зажженную спичку на сухой вереск.

Многие поддаются чувствам, отдавая себя целиком, не боясь потом собирать себя по кусочкам. Как-то прижилось во мне убеждение, что любовь обязательно несет с собой боль, опасность быть покинутой, брошенной. Жизнь научила быть осторожной. Я не умела бросаться в омут с головой, одергивала себя, умела быть холодной и спокойной. Но из каждого правила есть исключения, и мое дурацкое, непослушное сердце выбрало того, кому отдать власть над собой.

Хорошо, что мой разум всегда одерживал верх. А может, на самом деле правильнее прислушиваться к своим истинным чувствам, нежели анализировать исход любого выбора?

* * *

Утром мысли немного прояснились. Я выпила крепкий черный чай, оделась и спустилась вниз, в кондитерскую, о которой рассказывала Витале. Помещение было небольшим: справа стояло всего два столика и четыре стула, слева – игровая зона для малышей: деревянный домик, стул, листы для рисования и пара игрушек. По центру разместились витрины с изделиями и касса. На одной половине витрин были выставлены соленые пироги, мини-пиццы, сосиски в тесте, киши, пироги с мясом, луком, беляши, на другой – сладкие слойки, меренговый рулет, эклеры, круассаны, тортики. Аромат здесь стоял такой аппетитный, что желудок заскулил от досады.

Я обратилась к женщине за прилавком. Продавщица пообещала связаться с главным менеджером точки. Мне повезло, у Татьяны Олеговны, продавщицы, как раз неделю назад уволилась сменщица.

– Вот тебе номер главного менеджера, и продиктуй мне свой, чтобы я ей отправила. Есть резюме?

Я рассказала Татьяне Олеговне о своем опыте в обхаживании коров и куриц, та понимающе кивнула.

– Жди звонка. Тебя пригласят на собеседование, хотя я уверена, что ты сразу сможешь заступить на смену. Не боись, я тебя всему обучу! – добродушно улыбнулась Татьяна Олеговна.

– Огромное вам спасибо!

Приободрившись, я вернулась в квартиру и продолжила поиск подходящего университета. Сузила выбор до Тимирязевской академии и МГЛУ. Насчет второго меня терзали сомнения – вряд ли удастся набрать столь высокие баллы для бюджетного места. В принципе, если посвятить ближайшие полгода учебе и работе, можно будет забыть о Дане и погрузиться в дела с головой, как я умела делать в деревне.

Как по заказу, от Дани пришло сообщение.

Даня: «Агат, прости, если обидел тебя вчера. Я бы хотел снова