Потерянные в прямом эфире - Алиса Евстигнеева

Сенька заметно помрачнел, даже носом шмыгнул, совсем по-детски, отчего мне стало окончательно хреново. Я хоть и выговорился, выпуская свой праведный гнев, но общего положения дел это не спасало. Сына хотелось обнять и как минимум пожалеть, поклявшись, что я буду стараться ещё лучше. Придвинулся к нему чуть ближе, надеясь, что пропасть между нами всё же сократится, но Арсений резко поднял голову, бескомпромиссным тоном заявив:

— Я должен был найти её!

***

Утро наступило предательски быстро. Пары часов на то, чтобы осмыслить сотворённое Арсением, оказалось недостаточно. После того как он ушёл в свою комнату, оставив меня в компании невесёлых мыслей, я ещё какое-то время бродил по своей спальне, то тут, то там натыкаясь на вещи Олеси. Сумка, одежда, косметика, расчёска… Всего лишь за какие-то пару дней она сумела захватить не только мысли моего сына, но и мою комнату, оставив свой едва уловимый след повсюду, даже в моей постели, пропахшей её духами — резкими, тяжёлыми, горьковатыми... и так ей подходящими.

В период нашего общения она пользовалась фруктовым спреем, популярным в то время, поэтому сами по себе духи были незнакомы, но меня упорно не покидала уверенность, что почувствуй я этот аромат где-нибудь вне стен этого дома, то обязательно бы подумал о ней.

Решение было простым — встать, содрать с кровати постельное бельё, застелить свежее. Дело пяти минут, на которое я так и не решился. Понимание того, что спустя четырнадцать лет она вновь оказалась в моей постели, буквально взрывало мой разум. Уснуть я так и не смог.

***

За окном было хмуро и серо. В этом году зима никак не желала уступать свои права, несмотря на то, что на дворе уже стоял конец марта. Будить Арсения не хотелось, я даже подумывал оставить его дома, в конце концов, мы не спали всю ночь. Но у ребёнка обнаружились свои планы на этот день, поэтому в положенное время он появился на кухне. Взлохмаченный, невыспавшийся, с тёмными кругами под глазами, но настроенный более чем решительно.

— Доброе утро, — поприветствовал я отпрыска, ставя перед ним кружку горячего кофе. Наверное, это не совсем правильно, но мы с Сеней оба были заядлыми кофеманами, и мне не хотелось терять и эту связь.

Он хмуро кивнул в знак благодарности. Его манера отмалчиваться начинала напрягать. Впрочем, перемирие вышло недолгим, стоило лишь вместе выйти в прихожую и начать обуваться. Арсений непонимающе сдвинул брови. Пришлось пояснить. Моё намерение отправиться в школу вместе с ним сын воспринял остро:

— Зачем?! — прошипел Сеня, зло хватая куртку с рюкзаком.

— Ну должен же я узнать, за что меня к директору вызывали и что ты натворил.

— Я сам разберусь!

— Ты уже разобрался.

Спорить он не стал, резко выскочив в подъезд и громко хлопнув дверью. К счастью, мозгов дождаться меня на улице у него хватило, пусть смирения в этом поступке не было ни на грош.

Пока ехали до гимназии, воспользовавшись услугами каршеринга, я размышлял о том, как всё изменилось. Особых проблем с поведением и послушанием у сына раньше не наблюдалось. Нет, он никогда не был пай-мальчиком, но даже в раннем детстве Арсений всегда принимал моё слово как окончательное решение вопреки своему несогласию. Да я и сам старался не перегибать палку, уважая его мнение. Мы привыкли доверять друг другу, а теперь я вдруг превратился во врага, до конца не понимая, что явилось тому причиной.

Уже в школе мы разделились. Стоило переступить порог гимназии, как Сенька тут же подорвался и умотал по своим делам, упорно делая вид, что мы с ним незнакомы. Я же потоптался у входа, определяя, куда будет лучше отправиться первым делом. До начала уроков оставалось минут двадцать, поэтому решил, что если наглеть, то по полной.

***

Аня, как и предполагалось, нашлась в своём кабинете. Прошмыгнув мимо лбов-старшеклассников, я заглянул в лаборантскую: она стояла ко мне спиной, пытаясь что-то достать с верхней полки.

— Давай помогу? — предложил я, заставив ее испуганно вздрогнуть.

Бывшая... возлюбленная резко обернулась, но, увидев меня, быстро взяла себя в руки, вмиг сделавшись спокойной и сдержанной.

— Ты вернулся? — её голос звучал ровно, если не считать холодно-назидательных ноток, которые были мне прекрасно знакомы. Как и следовало ожидать, она злилась, вот только не желала этого показывать, ибо ссориться — неконструктивно и непедагогично.

В своё время именно это меня в ней и привлекло: рассудительность, уравновешенность и зрелость. После всех страстей, что мы хлебнули на пару с Олесей, я верил: такой подход является единственно верным. Анна была красива, добра и нежна и идеально подходила на роль матери для Арсения. Она появилась в нашей жизни, когда Сеньке уже было почти девять и нам с ним отчаянно не хватало системности. Я работал, стараясь всё своё свободное время проводить с сыном, но, наверное, этого было недостаточно. Он рос шебутным и вечно влипающим в неприятности, поэтому меня не покидало ощущение, что я что-то упускаю из виду.

А потом Юльке Макаровой вновь приспичило устроить мою личную жизнь, и она «случайно» пригласила в гости свою приятельницу как раз в тот самый вечер, когда у нас со Славой были намечены посиделки. Поначалу я ожидаемо пошёл в отказ, недовольно скрестив руки на груди. Это был мой триггер, когда кто-то пытался лезть в мою личную жизнь, и Юле было прекрасно об этом известно. Но, к чести Ани, стоит отметить, что мою отстранённость она приняла без всяких обид,  с энтузиазмом о чём-то болтая со Славкиной женой. Мы же с другом методично распивали бутылку дорогого виски. Это не было постоянной практикой, но раз в месяц мы позволяли себе расслабиться. Сенька в это время носился во дворе, гоняя мяч со знакомыми мальчишками, лишь иногда появляясь у нас перед глазами с просьбами попить или поесть. И, наверное, этот вечер так бы и остался одним из, если бы в Ане не проснулось её скрытое благородство и желание спасти этот мир.

После того как за моими сыном в пятый раз закрылась дверь, она с крайне серьёзным видом подошла ко мне и, отодвинув в сторону стакан с янтарной жидкостью, заглянула прямо в мои глаза, и я… растерялся.

— У тебя такой замечательный сын, — мягко и одновременно решительно заметила она. — Но ещё чуть-чуть, и ты его упустишь.

Она не то чтобы воспитывала меня, но её слова чувствительно прошлись по моим страхам, заставив уйти в глухую оборону, которая, как известно, является по своей сути тем же нападением.

Разозлился и нетрезвым языком почти послал её, бросив в сердцах:

— Можно я сам определюсь, как мне себя вести со своим ребёнком? Советовать может любой, а вот сделать…

Она и сделала. Убрав со стола виски и водрузив перед нами коробку с «Монополией», велела звать ребёнка в дом. Мы с Макаровым недовольно скривились, но смолчали под грозный Юлькин взгляд. Вопреки нашему со Славой скепсису, вечер прошёл неожиданно весело. Даже Сенька, поначалу дувший губы из-за того, что его загнали домой, в конце концов засиял счастливой улыбкой и радостно заключил: «Было классно!».