Прекрасная голубая смерть - Чарльз Финч

Но когда он приехал к фамильному лондонскому дому Леноксов вблизи Карлтон-террас в сторону Оксфорд-стрит, сэр Эдмунд там отсутствовал. Ленокс растерялся, но затем ему пришло в голову, что он может поискать Клода Барнарда раньше, чем планировал. Он вернулся в свою карету и попросил кучера отвезти его в «Скачки»

Несколько минут спустя он уже был там. Окно, разбитое башмаком, когда Ленокс в первый раз приехал сюда в поисках Клода, было застеклено, а изнутри доносились звуки громкого разговора. Сквозь стекло он увидел четырех картежников за партией виста, а позади них бильярдный стол, и после секундной задержки вошел внутрь на поиски молодого человека, с которым хотел поговорить.

— Клод Барнард? — сказал он издерганному швейцару.

— Сию минуточку, сэр. Я вас провожу.

Он повел Ленокса вверх по лестнице в столовую поменьше, чем ниже этажом. Комната пахла табачным дымом, была отделана панелями темного дерева и полна столиков. На левой стене в рамке висел герб клуба — единственное украшение комнаты, как и Клод Барнард был единственным, кто находился в ней. Он сидел за столиком перед тарелкой с простой едой — несколько ломтей хлеба и сыра с графинчиком вина, которое он как раз наливал в стакан, когда вошел Ленокс. Вид у него был угрюмый.

— Клод?

Молодой человек поднял голову и горько рассмеялся.

— Вижу, мой жребий — терпеть преследования людей, которых я почти не знаю.

— Но, конечно же, я единственный, — сказал Ленокс, садясь напротив него.

Швейцар ушел.

— А! Будь так, жизнь была бы куда легче, мой дорогой. — Клод задумчиво погладил подбородок. — Во-первых, вы. Затем этот мерзкий типус из полиции, Итедер. Затем мой портной, он дожидается следующего поступления моих денег даже с еще большим нетерпением, чем я сам. И наконец, этот жуткий лакей, который рыскает вокруг, будто шпион, но словно бы лишен даже подобия здравого смысла.

— Джеймс?

— Может быть. Нет, вы скажите, ну кто способен вообразить, будто шпионить, значит торчать в коридоре напротив твоей чертовой спальни? Съездить дубинкой по голове и то было бы хитрее.

Наступила пауза. Ленокс закурил сигарету, прежде чем заговорить.

— У вас была связь с покойной девушкой, Клод, если не ошибаюсь?

Мгновение лицо Клода оставалось непроницаемым. Затем он засмеялся и вскинул руки над головой.

— Ну, вот!

— О чем вы? — спросил Ленокс.

— Теперь вы знаете.

— Что я знаю?

— Открылось, черт побери. Да-да, у меня была с ней связь. Ну и что?

— То, что вы скрывали этот факт, наводит на подозрение о вашей причастности к ее смерти.

— Да? — Клод снова засмеялся. — Будь я таким, мертвых девушек набралось бы куда больше, чем вы могли бы пересчитать.

Ленокс ничего не сказал.

Клод закатил глаза.

— Да-да, неуместно… но, знаете ли, я ее, конечно, не убивал.

— Нет?

— Черт дери! Я чувствую себя совсем разбитым из-за всего этого! Почему, вы думаете, я обедаю в этой забытой Богом комнатушке? — Он взял стакан с вином, но сразу же его поставил, с отчаянием махнув рукой. — Я старался вести себя нормально, но Бог…

— Я должен спросить, почему вы не сочли нужным упомянуть мне про ваш секрет, — сказал Ленокс.

— Вы мне чужой человек.

— Да, но вы должны были понимать, что он откроется.

— Нет. Я думал, он умрет с ней. — Клод тоже закурил сигарету и пожал плечами. — Вы знаете, на самом деле я горюю. Я шучу, но потому лишь, что это так чертовски тяжело; я же, конечно, никому сказать не мог и даже не мог пойти на похороны. Это было бы нелепо.

— Да, — сказал Ленокс.

— В любом случае вы теперь знаете все. Разгласите всему свету, если хотите. — Клод угрюмо откусил кусок хлеба и принялся его жевать.

— Клод, что вы сделали с деньгами, которые вам дал ваш дядя? С десятью тысячами фунтов?

Клод поглядел на него.

— А вы ничего не упускаете, — заметил он. — Вложил их. Подыскал отличное, только чуть рискованное предприятие в Америке.

— И оно?

— Процветает.

— У вас достаточно денег?

— Их никому не бывает достаточно, но я прилично обеспечен.

Ленокс вздохнул.

— Я должен снова спросить, убили вы ее или нет.

И снова молодой человек засмеялся.

— Не такой уж вы хороший сыщик, а?

— Возможно.

— Я все время был в гостиной.

— Не все время. Вы сказали мне, что ходили в умывальную. А кроме того, вы могли заручиться помощью со стороны.

— Заручиться чьей помощью? Я ведь не вращаюсь в ваших кругах, мой дорогой. Преступные элементы, знаете ли, остерегаются предлагать свои услуги на уличных углах. Не очень перспективное дело, думается мне.

— Клод…

— Впрочем, пожалуй, я мог бы попросить об этом Юстеса. Но нет… он бы прочел мне нотацию о гражданской ответственности и нуждах низших сословий, так что вычеркните это. Но как насчет Даффа? Подходящая личность. А как насчет ребят, ужинающих внизу под нами? Все они — великие умы. По-моему, Соли Мэйфер на прошлой неделе доказал теорему Ферма на листке бумаги между сдачами в джин-рамми. Или я попросил премьер-министра?

— Клод…

— Королеву.

— Клод, это серьезное дело.

Клод устало махнул рукой.

— Оставьте меня в покое. Я хочу быть один.

Он начал наливать себе вино — так, словно Ленокса в комнате не было.

Чуть погодя Ленокс встал, секунду подождал, а затем ушел. Спрашивать про ожог на руке было не время. Этот их разговор оказался даже еще более бесплодным, чем первый.

По пути домой он пребывал в растерянности, какой не испытывал с начала розысков, — и при том почти сочувствовал молодому человеку, которого оставил сидящим перед скромной едой.

На следующий день Ленокс проснулся в половине восьмого и посвятил ранние часы своего утра спокойным размышлениям. Ел он опять у себя в спальне, сидя в кресле, глядя на Сент-Джеймский парк и смакуя заключительную чашку кофе. И вновь пытался найти связь разобщенных улик, которые были рассыпаны в этом деле, будто кусочки загадочной картинки — но только разных картинок.

После ночи прикидывания так и эдак он заключил, что в визите Итедера был свой смысл. Итедер знал, что он уже расследует дело, Итедер сталкивается с собственными трудностями, и Итедер предпочитает попросить помощи у него, чем потерпеть неудачу на глазах всего света и Барнарда.