Утрата военного превосходства. Близорукость американского стратегического планирования - Андрей Леонидович Мартьянов

первым военно-морским лидером США, который попытался решить эту проблему. Он хотел, чтобы ВМС США располагали серьезным противокорабельным оружием на различных военно-морских платформах, от патрульной авиации, такой как самолет P-3 Orion, до фрегатов и эсминцев. Его усилия по разработке хорошей (для своего времени) системы защиты от крылатой ракеты, такой как «Гарпун», наткнулись на стену чрезвычайно жесткого сопротивления со стороны того, что он назвал «профсоюзом» авиаторов-носителей. Позже Элмо Зумвальт вспоминал в своих мемуарах сообщение, полученное им (в то время он был начальником Отдела системного анализа) через систему помощника главного военно-морского офицера о том, что новая крылатая ракета «Гарпун» не должна иметь дальность более чем 50 миль. 30 Как он сам признавал, «союз» авиаторов был чрезвычайно чувствителен к своим прерогативам, 31 которые, как впоследствии вне всякого сомнения покажет история, будут иметь чрезвычайно серьезные оперативные и стратегические последствия не только для ВМС США, но и для ВМС США, для внешней политики США, которая все больше зависела от военной силы, а не от дипломатии. Более того, это продемонстрировало отсутствие стратегической культуры, основанной не только на реальной оценке как возможностей противника, но и национальных интересов, основанных на оборонительных, а не наступательных и чисто имперских соображениях.

Конечно, Зумвальт преуспел, хотя и частично, в том, что сегодня в США называют концепцией «распределенной летальности». Мало того, что «Гарпуны» поступили на вооружение, но даже первоначальное появление крылатых ракет «Томагавк» в качестве преимущественно противокорабельного оружия можно отнести на счет усилий Зумвальта, а также усилий группы высокопоставленных военно-морских офицеров США, таких как адмирал Стэнсфилд Тернер, будущего главы ЦРУ, который под эгидой внутреннего документа ВМФ, известного как «Проект 60», смог протолкнуть такую рабочую лошадку ВМС США, как фрегат типа «Оливер Хазард Перри». Это был очень многочисленный класс, был построен 71 из этих доступных и чрезвычайно прочных кораблей, и они заслуживают очень хорошей репутации как боеспособной платформы не только в ВМС США, но даже среди советских и российских военно-морских специалистов. Излишне говорить, что большинство этих кораблей были вооружены Гарпунами.

Зумвальт рано осознал опасность военно-морского флота, ориентированного на авианосцы, а также огромные психологические и оперативные последствия, которые может создать потеря даже одного атомного авианосца ВМС США. 32 Уже к 1977 году один атомный авианосец стоил около 1,44 миллиарда долларов — астрономическая цена для платформы, способной нести сопоставимую денежную стоимость на своих палубах в виде боевых самолетов, что представляет собой очень привлекательную и чрезвычайно большую цель для любого противника. В то время как ВМС США продолжали использовать свои дозвуковые противокорабельные ракеты относительно малой дальности, а «Томагавки» были переконфигурированы строго в TLAM (тактические ракеты наземного нападения), советский ВМФ никогда не отступал в своем стремлении к созданию передового противокорабельного оружия (ПКР). . Советский ВМФ, не обремененный политикой внутренних «профсоюзов», не имел проблем с дальностью и хотел, чтобы и дальность, и скорость его ПКР были как можно большими.

В конце концов, у Советского Союза не было планов высаживать свою морскую пехоту на американские берега. То же самое нельзя сказать наоборот. Следовательно, для советского военно-морского флота проблема «отрицания моря» — не позволяя противнику проецировать мощь на свои берега и на свою территорию — была необходимостью и потребовала бы потопления кораблей ВМС США (и НАТО). Без сомнения, массивные авианосцы и их CBG обеспечивали превосходную визуализацию и представляли собой воплощение американской мощи, но пересечение ПКР барьера сверхзвуковой скорости и получение возможности запускать под водой было технологической реальностью, к которой ВМС США не были готовы. Это вызвало смену парадигмы, поставив под вопрос жизнеспособность военно-морских сил, ориентированных на авианосцы, когда были выполнены три основных технологических условия для противокорабельных крылатых ракет (ПКР):

1. Дальность действия ПКРМ стала сопоставима с дальностью действия палубной авиации;

2. ПКРМ получили возможность подводного запуска;

3. ПКРМ стали сверхзвуковыми.

Все три этих условия были соблюдены в начале-середине 1970-х годов, когда технология ASCM рано созрела, воплотившись в новейшем советском, прежде всего противоавионосном оружии, П-700 «Гранит» (НАТО: SS-N-19 Shipwreck) на борту советских атомных крейсеров класса « Киров» и огромных ракетных подводных лодок класса «Оскар». Это, в сочетании с советской морской ракетной авиацией (MRA), которая к началу 1970-х годов развернула ракеты AS-6 Kingfish , способные развивать скорость 3 Маха, сделало экономическую эффективность центральным элементом жизнеспособности авианосцев, поскольку теперь у них были столкнуться с возможностью массированного и скоординированного залпа ПКР как из-под воды, так и с воздуха. 33

К тому времени американские ядерные авианосцы не только стали главной ударной силой ВМС США, но и стали непомерно дорогими, что порождало неизбежные вопросы об избежании риска и его избежании. Как отметил капитан ВМФ в отставке Джерри Хендрикс: «Авианосец почти постоянно работает в условиях низкой угрозы и разрешенных условий со времен Второй мировой войны. Никогда с 1946 года авианосцу не приходилось отражать атаки вражеской авиации, надводных кораблей или подводных лодок. Ни одному авиаперевозчику не приходилось создавать убежище для операций, а затем защищать его». 34 Но даже до Хендрикса некоторых других не заставила замолчать политика ассигнований и сомнительные боевые действия в сочетании с некритическим самовосхвалением. Никто иной, как Стэнсфилд Тернер, указал на необходимость новой стратегии в 1984 году, совершив оперативное кощунство ВМС США:

Распространение ударной мощи ВМФ на большее количество кораблей помогло бы избежать проблемы прошлого. История показывает, что военные командиры на местах имеют тенденцию отказываться от возможностей, если шансы на победу не очень высоки, а последствия поражения велики. Эта тенденция уже затронула ВМС США, боевая мощь которых сосредоточена в нескольких крупных авианосцах. Таким образом, небольшие авианосцы более подходят как для контроля над морем, так и для операций по вмешательству». 35

Разумеется, эти звонки были отклонены. Хотя можно было бы поспорить о проблемах с нацеливанием, с которыми столкнулся Советский Военно-Морской Флот во время «охоты» на авианосные боевые группы ВМС США в 1970-е или даже 1980-е годы, окончательное улучшение нацеливания было предсказуемым. Пройти незамеченным в 70-80 морских милях от побережья полуострова Камчатка, как это пару раз делали в 1970-х и даже в начале 1980-х годов CBG ВМС США, сегодня не вариант. В середине 1990-х годов, с появлением новых, более смертоносных российских ПКР и более эффективных датчиков, невозможно было отрицать необходимость адаптации авианосцев США к новым технологическим реалиям. Говоря языком Арнольда Тойнби, наконец-то появилась новомодная техника. 36